Александр Пересвет - Воин Донбасса

«Что за Железная дивизия?» — заинтересовался Алексей. Звучало как-то… Отзвуком Гражданской войны.

«Ну, в Яворове стояла, в Прикарпатье. Неважно, — махнул рукой Ященко. — Важно, что политически и идеологически сильно «подогретая» была дивизия. Якобы наследница Железной дивизии времён Гражданской войны».

Ага, значит, точно почувствовал Алексей!

«К тому же, сам понимаешь, первый эшелон, — продолжил Тихон. — Круче только Западная группа войск да ГСВГ. Вот там его, похоже, и завербовали… Да не в нём дело! Этак я тебе давай про весь «Саюдис» расскажу, про Гандсбергиса, Брунскене. Даля вон, Крибаускайте, нынешняя ярая русофобка, президент Литвы — тоже из того гнезда птенец. Проституткой валютноой под КГБ ходила…

В общем, плотно работали, что говорить. И по нашим — тоже. «Память» помнишь? — оттуда вылупилась. А в 93-м — как, думаешь, отчего РНЕ во главе со своим вождём запросто в кустиках растворилась?»

Он мигнул на шкафчик с известным содержимым. Алексей пожал плечами, но кивнул. Дескать, твоё дело, шеф, но я согласен.

«Лимончика нет, извини, — сказал Ященко, когда оба сделали по глотку. — В общем, не отвлекай. О чём это я? А, ну да. Так вот, считай, то, что я тебе говорю, вычитал я в газетках. Не, в интернете. Там действительно на эту тему есть. Но скажу тебе точно: практически все те вдруг появившиеся «свободолюбивые» движения возникли под контролем, если не по инициативе «пятёрки». И, как понимаешь, при таком раскладе их лидеры — креатуры её же».

«То есть, намекаешь, Смелков тоже был агентом КГБ?» — связал раздёрганные концы разговора Алексей.

Тихон хмыкнул: «Ну, давай не будем позорить КГБ. «Пятёрка» к тому времени — фактически отдельная спецслужба была. В 89-м году её вообще преобразовали в Управление по защите советского конституционного строя. При КГБ, конечно, но прикинь, в каком качестве, если после переворота 91 года это управление практически в полном руководящем составе перешло на службу к Мусинскому! Прикинь, последний начальник управления Аврамов — возглавил аналитическое подразделение «Моста» Мусинского! Мусинского! Которого даже евреи жидом называли!..

Что же до Смелкова… Я тебе ничего прямо говорить не буду. Ты сам умный. Вот и прикинь: мальчонка в 19 лет бурно увлекается историей Белого движения и буквально втаскивает себя в Гражданскую войну через реконструкторское движение. Которое тогда, в 89-м, ещё и не движение было, а так, слёзы. Романтика. Кивера из картона и офицерские мундиры из пиджаков.

Поступает в историко-архивный. Кто его тогда возглавлял? Некто Афанасьев. Демократ аж до хруста, обличитель «совка» и член Межрегиональной депутатской группы. Была такая — из бешеных демократов. Которые — кто жив — сегодня все вокруг американского посольства отираются и нынешний кровавый режим с позиций оголтелого либерализма критикуют.

Правда, у Афанасьева в биографии — десять лет проректорства в Высшей комсомольской школе и членство в редколлегии в журнале «Коммунист»… Но это же не помеха истинному либерализму, правда? Тем более что и Егорка Гайдар в том же журнале отделом заведовал…»

«Слушай! — вписался в паузу Алексей. — Я, конечно, больше боевик, чем аналитик. Но аналитике ты меня сам учил. Не слишком ли всё увязанным получается? «Пятёрка», которая расставляет своих людей во главе антигосударственных движений, а потом уходит на службу к олигарху после переворота. Идейные либералы во главе кадровых школ и журналов КПСС. Согласованные действия впоследствии…»

«Ну, ты сам всё понял, — Ященко налил ещё по одной. — СССР подрывала партийная элита с помощью аппарата службы идеологической безопасности. Это мой вывод. Не навязываю его никому, но сам пока не нашёл ни одного факта, который ему противоречил бы.

Так вот о Смелкове. Опять же, не буду говорить всего, что знаю. Но ты и сам допрёшь. Итак, мальчонка заканчивает РГГУ, но идёт в армию, рядовым в роту охраны в части ПВО в Голицыно. Не мне тебе говорить, каким отстоем в армии считается срочная служба в ПВО. Последние перед стройбатом. И забирают туда в последнюю очередь — из контингента, что остался после тех, кого разобрали по другим войскам. Сам понимаешь, кто остаётся после того, как все войска себе лучших отобрали. Тоскливые очкарики и всякий неразвитый контингент с неустойчивым образованием…

То есть, конечно, историк-очкарик, понятное дело. Но… непонятно.

Далее: будто бы он остаётся на контракт. Ага, контракт в 94 году! За 200 тысяч рублей. Сто долларов по тогдашнему курсу! Ящик водки можно было купить, да. Это как же страстно должно было хотеться на вышке стоять, локаторы охранять!»