Александр Пересвет - Воин Донбасса

В общем, Ломов с Нефедьевым у Лозицына обретаются. Это атаман, который провозгласил создание казачьего округа Войска Донского на территории Луганской области. Настаивает везде на том, что в состав ЛНР округ не входит, что сам он — глава независимого от ЛНР образования, а с ЛНР — просто союзник».

Шеф усмехнулся. Затем посмотрел очень значительно:

«Но союзник проблемный. Он засветился ещё в 92-м году, в Приднестровье. С казаками, поскольку сам казак, как видишь, идейный. Но с душком. Во время первой чеченской якшался с Дудаевым, заключил даже договор между Всевеликим войском Донским и Ичкерийской той республикой, которую Дудаев провозгласил. Сам понимаешь, представлял дядька не войско, а самого себя, хоть и назывался атаманом. Да там атаманов тогда было — как блох на дворняге. И в подавляющем большинстве — паркетные. На лошади ездить большинство не умело. Не умеет.

У меня друг один хороший, Павел Мощинков, в запрошлом году конный поход на Париж организовывал — помнишь, может быть?» — переменил он внезапно тему.

Алексей кивнул.

«Так вот. Он сам потомственный казак, из Сибирского войска. Правда, в нынешние казаки не поверстался, ибо презирает. И в чём-то он прав. Это я тебе как казак говорю, отметь!».

Кравченко снова кивнул. Отметил. Шеф был истовым патриотом казачества, но при этом трезвость взгляда и оценок его никогда не утрачивал.

«Ну и, значит, стал он искать, Олегыч-то, казаков для такого похода. Которые на лошади сидеть могли бы и ухаживать за нею. Так не поверишь — едва со всего Дона двадцать пять человек нашёл, которые это умеют! И те — кто тренер конноспортивный, кто в заводе конном какой-никакой опыт получил, кого отец выучил, в колхозе работая. Одному казачку аж 65 лет было, когда в поход уходил! Коротка скамеечка, что называется…».

А, не переменил тему шеф. Просто показал тему через живой пример, как почти всегда делал, когда речь заходила о казаках.

«Так вот, о Лозицыне, — продолжил Ященко. — Нет, дядька он с виду авторитетный. Награждён не раз, и, кстати, не только этими самостийными казачьими висюльками, но и боевыми наградами. Вот только… — шеф выразительно хмыкнул. — Кто, как и за что его награждал, остаётся, ну… скажем, неподтверждённым. Иначе говоря, никаких подтверждений на его «Красное знамя» и «Красную звезду» не только нету, но и не ясно, когда и за что он мог их получить, если он вплоть до развала СССР строительным кооперативом владел. Потом вроде бы заходил в Абхазию, воевал в Югославии, но, сам понимаешь, этих орденов ему уже дать не могли, даже если он их заслужил. Точно так же непонятно, каким таким образом он из прапорщиков охранных войск, на зоне, то есть, — аж до генерал-полковника дорос. Или уже генерала армии, не имею свежей информации.

В общем, тёмный дядька. Пена перестройки. И политически он, как бы это сказать… инфантильный, что ли. Хитрован, как все донские, но политически действует ситуативно и импульсивно.

Так что ты к ним не ходи. Хоть и свои там. Но вряд ли тебе удастся их выцепить. Лозицын — человек сложный, плохо управляемый. Людей у него на подвале до хрена сидит, причём самых разных. В том числе и тех, у кого казачки его что-то отжать вознамерились. И луганские ополченцы есть, сидят на подвале. И добровольцы, которых он заподозрит, что они на укров работают.

В общем, сам себе Махно человек. Тебя он не тронет, конечно. Бумагу ему пошлют люди, с которыми он считается. Но в целом он для ЦК — персона нон грата. А ты уж смотри сам, слушать тебе ЦК или нет. Формально ты теперь не наш человек…».

Он снова сделал паузу, быстро глянул на Алексея: «Но я бы тебе не советовал. Пригодится. А главное — он тебе не поможет, Лозицын-то, но ты окажешься в ситуации, когда из-за связи с ним о тебе хорошие люди будут плохо думать».

Ященко снова значительно поглядел на своего подчинённого. Помолчал. Показалось, тоже значительно.

«Но дело не в этом, — ага, любимая присказка пошла! — Я куратору пояснил твои мотивы. Он в целом согласен. Но пока, сам понимаешь, помогать тебе будут минимально. Поглядят для начала…».

Алексей прокашлялся, сказал: «Я и не претендую. Тем более — мне покамест свои задачи решить надо…».

«Это все понимают, — оборвал Тихон. — Никаких задач тебе сверху никто не нарезает. Покамест, — передразнил уже бывшего подчинённого. — Но ежели с хорошими людьми работать будешь, они же тебе и помогут».

— Да я и не отказываюсь, — откинулся в кресле Алексей. — Только как я узнаю, кто из людей — «хороший»?»