Александр Пересвет - Воин Донбасса

Алексей вспомнил детство, военный городок зенитно-ракетного полка. Н-да… Нет, те солдатики, тогда, мальчишке, казались… ну, если не полубогами — этими были офицеры — то героями-богатырями. Пока не вырос, понятное дело. И не наслушался рассказов дяди Эдика про его «шуриков»… Но чтобы вот это вечное «через день на ремень» захотеть продолжить по контракту — это представить можно было с трудом.

«И не представляй, — посоветовал Ященко, которому он высказал свои соображения. — Потому как в параллель с учёбой у Смелкова значатся Приднестровье в 1992 году, где он будто бы воевал у казаков, и Босния в 93-м. А потом идёт на срочную службу в БАО, прикинь!»

Они засмеялись. Не вязалось одно с другим — именно что до смеха не вязалось.

«А сразу после дембеля попадает в Чечню, в гвардейскую мотострелковую бригаду! А ещё через пару лет — уже спецназёр. Ага, и параллельно — корреспондент газеты «Завтра».

И ещё одно: не видел я его в Приднестровье…

Наводил я справки и дальше. В 95-м он будто бы в Чечне, как я сказал. Но тоже странность: контрактник из БАО оказывается не просто в гвардейской пехотной бригаде, но параллельно служит командиром орудия в отдельном гаубичном дивизионе. Сержантская должность, артиллерийская учебка, как минимум. А он туда — с рядовой должности в ПВО!

Опять неувязка. И опять смешная.

В 95-м то ли в 96-м году начинает служить в ФСБ. Сразу лейтенантом. Прикинь — сержант-артиллерист? Ну, ладно, диплом у него есть, может, его учли. Хотя я ФСБ знаю. Чтобы из гражданского вуза в лейтенанты попасть, это надо было несколько лет — «повинуясь велению совести… не имею морального права скрывать факты… готов приложить силы в качестве внештатного сотрудника…» Понятно?».

Алексей кивнул. Понятно, стукачество как стажировка.

«Дальше он вроде бы опять в Чечне, с 99-го до 2005 года. Ранен, награждён. Получил я тут… э-э, в одном месте данные о его операциях во время второй чеченской, причём командовал он отдельной группой. В целом создал о себе впечатление, что неплохой штабист, но слабый командир. То есть план операции разработать может неплохо, а вот боем руководить не способен, на обстановку реагирует слабо, замедленно. При резкой смене обстановки уходит в себя, теряет инициативу и командовать бросает. Откатывается на роль рядового бойца.

Так что успехи были, но в целом как о командире впечатление оставил между нулевым и негативным. А в прошлом году его — прикинь, уже полковника! — увольняют по сокращению штатов! Да ещё «без права ношения мундира»! А? Как тебе?».

«Подожди-ка, — Кравченко нахмурил лоб. — В 95-м лейтенант, а в 13-м — уже полковник? За восемнадцать лет службы?».

Тихон пожал плечами: «Ну, выслуга, возможно. Я не знаю, как там у них, в ФСБ, за сколько год на боевых идёт. Может, за три. Вот тебе уже и восемнадцать. Как раз и получается от лейтенанта до полковника. Хотя сам понимаешь — получил ли он это звание на самом деле, я не поручусь. Вот как-то не осветили мне именно эту информацию так, чтобы я поверил. К тому же знал я оттуда одного настоящего офицера. Правда, из ПГУ, из внешней разведки по нынешнему… Фамилию не скажу, он живой ещё, зовут Евгений Тимофеевич. Прикинь, когда-то самого Конана Молодого от провала спас: перехватил у него портфель с компрометирующими документами, когда у того контрразведка супостата не на хвосте, а уже на загривке висела, и спокойно на метро его в посольство наше отвёз. Без всякого прикрытия».

Алексей вспомнил своё подобное приключение в Москве. Тихон словно подслушал его мысль: «Помнишь, я тебя раз так прогнал? В качестве прикрытия? Это я тот рассказ запомнил. И показалось мне, что правильно будет и в наших делах такой вариант отрабатывать. Но дело не в этом. А в том, что этот самый Евгений Тимофеевич при подобных заслугах до полковника только к концу службы дослужился. А ведь прошёл ещё Германию послевоенную, Испанию при смене Франко, Ливан во время гражданской войны. В операции по освобождению захваченных там наших дипломатов участвовал. Техник был от Бога, такие прослушки изобретал! Молодёжь учил…».

Шеф помолчал, то ли вспоминая, то ли раздумывая, стоит ли делиться ещё чем-то. Видимо, решил, что не стоит, и продолжил: «Со Смелковым другое интересно: отзывы о нём довольно смутные. Отморозком его почему-то считали. По слухам, даже психолога на него натравили. Так что он увольняется и устраивается консультантом по безопасности в компанию одну серьёзную. Где у нас кто обретается? — дружок его Молодай. Гражданский публицист опять-таки из газеты «Завтра».