Траян Уба - По ту сторону Венского леса

Наста раздобыл у саперов пять противотанковых мин и расставил их в ста шагах от окопов. Но «пантеры» прошли стороной. Тогда Наста, связав гранаты проволокой, притаился в глубокой яме. Головной танк шел прямо на него. Наста быстро потянул за проволоку так, чтобы гусеница танка прошла по мине. Раздался металлический скрежет, затем сильный взрыв, и раненый танк завертелся на месте.

Солдаты с удвоенной энергией продолжали вести огонь.

— Бей фашистов, черт бы их побрал вместе с их Гитлером!

Молодой офицер Ботяну не забыл устава. Но ему казалось, что, чертыхаясь и бранясь, так же как солдаты, он лучше выражает свою ненависть, накопленную им за эти несколько дней, прошедших после боевого крещения.

— Оказывается, в обороне мы сильнее немцев.

— Может, и так, но на обороне далеко не уедешь. Выходит, нескоро мы дойдем до Бондицы…

Тем временем танки противника, решив, что они попали на минное поле, повернули назад.

Опять наступила тишина и короткая передышка. Солдаты спали сидя, зажав винтовки между ног.

Не спали только Наста и Илиуц. Оба измерили по карте расстояние: один — до Клужа, другой — до Оради. Какой маленький отрезок на карте, всего несколько сантиметров! А когда подумаешь, что он равен многим десяткам километров, становится грустно…

— Скорей бы перейти в наступление и наконец разделаться с этой альпийской дивизией!…

— Я тебя, инженер, угощу в Бондице такими индюшачьими потрохами, что пальчики оближешь. А какую свадьбу мы сыграем!… На первое подадим палинку с гусиной печенью, а на второе…

…Бух… Бух… Бух…

Три взрыва так всколыхнули землю, что одна сторона окопа отвалилась, как огромный кусок халвы.

— Ух, забодай их комар! Даже о свадьбе не дают помечтать.

Опять закипела земля, поднимая черные смерчи жидкой грязи. Опять пошли в атаку танки, но на этот раз откуда-то слева. Наста злился, что танки идут далеко от него и что он напрасно держит в руках проволоку и мины.

Но что это? Опять что-то треснуло под одним из танков. И опять подбитый танк закружился на месте.

— Смотрите, этот тоже увяз!

— Кажется, у нашего Насты появились конкуренты.

— Эх, Лука, с такими конкурентами никогда не обанкротишься!

Сколько стычек было в тот день, никто не считал. И кто знает, сколько их будет еще!

Между двумя позициями, на ничейном поле, вместе с тремя разбитыми танками лежат убитые и раненые. В промежутках между разрывами артиллерийских снарядов доносятся еле слышные стоны.

— Братцы, это я, капрал Федор, из пятой, не бросайте меня, братцы!

Но гитлеровцы не позволяли приближаться к раненым: пулеметная очередь обрушивалась на всякого, кто осмеливался приподняться и звать на помощь, даже если это были раненые немцы. Что уж тут говорить о румынских санитарах!

Младший лейтенант Ботяну как-то сразу осунулся и постарел. Один день боев стоит больше, чем все годы учения в военной школе. Ему казалось, что он всю жизнь только и делал, что шел в атаку или оборонялся. Порой он чувствовал, что у него подкашиваются ноги, ему казалось, что он медленно сходит с ума; иногда ему хотелось убежать и спрятаться, чтобы больше не слышать ни разрывов, ни пулеметных очередей, ни стонов. Ведь ему всего 20 лет. Когда он прибыл на фронт, у него за плечами был легкий ранец, наполненный не заботами пережитых лет, а беспечной молодостью; сейчас этот ранец стал таким тяжелым, будто в него положили свинец. Даже во время короткого сна его преследовали убитые, по чьим телам он ступал, идя в атаку, глядя в наполненные ужасом остановившиеся глаза.

И только среди солдат он не чувствовал себя одиноким, у него появлялась уверенность, что скоро всем несчастьям наступит конец.

Трр… Трр… — затрещал телефон в окопе.

— Алло, младший лейтенант Ботяну слушает. — В трубке что-то зашуршало, будто туда забралась мышь, и голос на другом конце провода опросил:

— Ботяну, как у тебя с личным составом и боеприпасами?

— Господин полковник, в роте осталось шестьдесят процентов личного состава.

— Это ничего, младший лейтенант, в других частях и того меньше. Вечером к нам придут гости. По сигналу ваша рота пойдет в атаку впереди батальона.

— До гостей ли нам сейчас, господин полковник?

Полковник засмеялся.

— Ладно, ладно, поговорим ночью, после атаки. Желаю удачи, младший лейтенант, не теряйте хладнокровия в бою. Я хочу награждать храбрецов при жизни, а не посмертно.

Не успел Ботяну положить трубку, как его окружили солдаты. Он внимательно посмотрел на каждого из них. Сколько их останется в живых завтра, после атаки?