Свен Хассель - Фронтовое братство

— Ошибаетесь! — восторженно воскликнул Буш и обвиняюще указал на него пальцем. — Они означают Weg nach Hinten [149] Дорога назад (нем). — Прим. пер. .

В восхищении он хлопнул себя по бедрам и грубо толкнул локтем свою даму.

Лейтенант Ольсен откинулся на спинку стула.

— А знаете, как армия называет СС?

— Нет, — ответил с любопытством Буш.

— Arsch, Arsch, — ответил Ольсен. — По-английски — ass, ass [150] Задница, задница (нем. и англ.). — Прим. пер. .

Наступившее вокруг лейтенанта Ольсена молчание было гнетущим. Он засмеялся, поднял бокал и провозгласил:

— За армию!

Но видя, что бокалы поднимаются слишком медленно, со злобным удовольствием добавил:

— За армию Адольфа Гитлера!

Скрепя сердце, эсэсовцы выпили за армию и потом разбили бокалы, так как снова пить за фюрера из тех же было нельзя.

Глядя на груду битого хрусталя на полу, лейтенант Ольсен дал себе слово выпить за Адольфа еще несколько раз.

После ужина гости разбрелись по большой вилле.

— Какое сейчас настроение на фронте? — поинтересовался какой-то офицер полиции.

— У меня сейчас отпуск, — ответил Ольсен, — и я ничего не знаю о нынешней обстановке и настроении.

— Отпуск? — воскликнул Буш. — Это что такое? Совершенно неизвестное нам, эсэсовцам, понятие. Для нас в лучшем случае оно сводится к командировке, чтобы привезти в лагерь изменников и тому подобных тварей. Нет, вам на фронте хорошо живется. Куда лучше, чем нам. От одного слова «вермахт» меня тошнит.

Его тусклые глаза стали увлажняться.

— Посмотрите на этих вонючих генералов, важно расхаживающих в ортопедических сапогах на тонких ножках! Гниды. — Он горячился все больше. — На месте фюрера… — он сощурился и свел брови, — …я сажал бы их на кол. Клянусь Богом, сажал бы. — Повернулся к нескольким стоявшим поблизости офицерам СС. — Разве не так, ребята? Армия — стадо вздорных козлов, способных только блеять.

Они согласно кивнули. Один из них пробормотал что-то о «трусливой своре».

— И эти господа с красными лампасами имеют наглость заноситься перед нами, эсэсовской гвардией фюрера! Смотрят на нас свысока, считают нас ничтожествами. — Буш плюнул на персидский ковер. — Эти выскочки забыли, что вознеслись благодаря нам. Кем бы они были без СС?

Лейтенант Ольсен равнодушно пожал плечами. Взглянул на сидевшую на диване даму, платье которой было задрано гораздо выше колен. Офицер-эсэсовец измерял веревочкой ее бедра.

— Кем были раньше эти собаки? — настойчиво спросил Буш, слегка толкнув локтем Ольсена. — Швалью, мелкой вонючей швалью без красных лампасов; им приходилось являться на проверку и получать талоны на питание, как в веймарские времена. — Снова плюнул на ковер и презрительно растер плевок ногой. — Вы, армейские жеребцы, мешками получаете ордена и медали за свои пустяковые сражения!

Кто-то попытался успокоить разошедшегося вовсю Буша. Но он не слушал и продолжал:

— А что мы?… Вы не ответили мне. Я спрашиваю вас, герр герой-лейтенант: что мы?

— Да брось ты, Руди, — сказал кто-то. — Не виноват же этот танкист в том, что у тебя нет боевых наград.

— Дай мне договорить, болван! — выкрикнул Буш и ухватил Ольсена за лацкан мундира. — Наша война гораздо труднее вашей. Посмотрите, как дрожат мои руки. — Он ожесточенно потряс руками перед лицом Ольсена. — Казни сотнями, Herr Kollege, массовые казни. Попробовали б вы командовать расстрелами час за часом, изо дня в день! Да, эта мразь — недочеловеки, но они все равно кричат, потому что боятся смерти.

Он облизнул полные губы.

— Иногда мы хороним их еще живыми. Не потому, что мы жестокие. Вспомните, Herr Kollege, я хотел быть пастором. — Тяжело дыша, он осушил свой бокал, жестом велел наполнить снова, опять осушил и снова велел наполнить. — Мы не знаем покоя, Herr Kollege, трудимся в поте лица. До конца войны нужно уничтожить всех евреев, затем польскую и русскую интеллигенцию — так что можете, герр лейтенант, представить себе, какую навозную кучу нам приходится разгребать. Мы травим их газом, расстреливаем, вешаем, гильотинируем. В общем, делаем все, чтобы очистить воздух.

Лейтенант Ольсен почувствовал тошноту и отвернулся от Буша.

Поведение общества тем временем стало еще более безудержным. На лестнице пили шампанское из дамских туфелек. В небольшой комнате вертели бутылку и раздевались. В маленькой нише двое старших офицеров стягивали трусики с визжавшей дамы. Девица в голубом платье плясала на столе. Подбросила туфли к потолку. Угодила в хрустальную люстру, одна из лампочек разбилась с громким хлопком. Гауптштурмфюрер выхватил пистолет и разбил выстрелами еще две.