Иоганн Фосс - «Черные эдельвейсы» СС. Горные стрелки в бою

Несмотря на причиняемые нам неудобства, зима не может не вызвать у нас восхищения своей величественной красотой. Я уже видел северное сияние — зрелище великолепное и неповторимое. Это настоящее буйство красок и оттенков света волшебных форм и ритмов, которое вызывает такое ощущение, будто ты окунаешься в непривычный сказочный мир. В описываемый мною день солнце на короткое время поднялось над линией горизонта, и снег засверкал миллионами ярких искр.

Ко мне приблизился Шапер, обходивший наши окопы, и сообщил, что, сменившись из караула, я должен зайти к Маннхарду в его блиндаж.

— Похоже, что по личному делу, — пояснил он.

«Интересно, зачем я ему понадобился?» — подумал я.

Как выяснилось, Маннхард и Шапер заходили в наш блиндаж, чтобы о чем-то поговорить со Стариком. На столе Маннхард заметил мой томик Гамсуна и поинтересовался, кому он принадлежит.

— Я рад, что рядом со мной есть кто-то, кто читает Гамсуна, — сказал он, пожав мне руку, после того как я доложил о своем приходе. Я впервые увидел его без каски или фуражки. Мне сразу вспомнился Филипп. Хотя тот был не похож на моего командира, тип лица у них был сходный. На мундире Маннхарда я заметил Железный крест 1-го класса и значок за ранение.

— Вы еще что-нибудь читали из книг Гамсуна?

— «Соки земли», — ответил я. — Мне очень понравилось.

— Значит, у нас похожие вкусы, — сказал Маннхард. — Садитесь и расскажите о себе.

Я коротко рассказал о моей прошлой жизни и, в свою очередь, узнал, что унтершарфюрер родом из Вестфалии, из Мюнстера. Маннхард попросил у меня книгу Гамсуна, сообщив, что для этого у него есть особая причина: он отправляется на боевое задание — вместе с ротой дивизионной разведки ему приказано выступить на северный фланг и действовать там в контакте с отрядом норвежских добровольцев. Я не знал, что у нас в дивизии есть норвежцы, и это известие вызвало во мне интерес. Маннхард объяснил, что они поступили на службу в войска СС, чтобы помогать финнам. Сначала это была только одна рота. Затем она численно разрослась и стала лыжным батальном СС «Норвегия». Эти парни были опытными лыжниками, прекрасно знавшими суровые земли Заполярья. Северный фланг находился севернее нашего расположения и представлял собой не четко обозначенную передовую, а немногочисленные заставы и опорные пункты разного размера. Они были выстроены для ведения круговой обороны и хорошо оснащены боеприпасами и продовольствием и находились на обширном пространстве, покрытом болотами, озерами и лесами. Военные действие на этом участке фронта сводились, по сути, к патрулированию ничейной земли. Маннхарду уже приходилось нести там службу, прежде чем он был направлен в офицерскую школу. Таким образом, эти места ему хорошо знакомы.

Все это разожгло мое воображение. Заметив мой интерес, Маннхард небрежно произнес:

— Похоже, что вы были бы не против отправиться вместе со мной в дозор.

— Конечно, почему бы нет? — ответил я, еще не зная, что мое решение будет иметь самые серьезные последствия.

В марте 1944 года, когда день значительно удлинился, разведывательная деятельность нашей дивизии на этом участке фронта активизировалась. Двенадцатичасовой световой день, замерзшие озера и покрытая снегом местность представляли собой идеальные условия для проведения лыжных дозоров. Они имели жизненную важность для наших застав и дивизии в целом, поскольку позволяли выслеживать врага, прятавшегося в складках местности, давали возможность находить и уничтожать опорные базы советских войск.

Эта зима оказалась мягче предыдущих. Мы, в нашем блиндаже, относительно спокойно пережили ее. И все же при взгляде в прошлое кажется невероятным, что линия фронта могла проходить в таких суровых климатических условиях. Однако блиндажи представляли собой землянки с дополнительной теплоизоляцией, с крышей в несколько накатов, спасавшие даже от сильного артиллерийского огня. Таким образом, условия для проживания были относительно неплохие. Отрицательное воздействие на наш моральный дух почти постоянной темноты с ноября по февраль нейтрализовалось «батальонным шнапсом», щедро выдававшимся один раз в неделю. Долгие часы, которые приходилось проводить в блиндаже, мы коротали за карточной игрой «семнадцать и четыре», разновидностью покера. Играли мы на советские рубли, которым не удавалось найти иного применения.

Кроме того, мириться с зимними неудобствами нам также помогала наша молодость, свойственные ей жизнерадостность и напускная храбрость. Кроме того, нам, молодым парням, постоянно хотелось есть, и чувство голода не могли насытить никакие дополнительные пайки. Голод усиливался также и постоянным нервным напряжением. Большинству из нас постоянно хотелось сладкого, и, получая еженедельную порцию фруктового джема, мы практически молниеносно съедали ее.