Ганс Шерфиг - Замок Фрюденхольм

Первый свой выезд по поселку граф Розенкоп-Фрюденскьоль совершил не в карете, запряженной четверкой лошадей, как многие надеялись, раз уж во Фрюденхольме снова появился граф.

Молодой граф ехал на тракторе, ехал он очень быстро и вкривь и вкось, зигзагами. Трактор наезжал на заборчики перед домами, справа и слева от дороги. Выкрашенный белой краской забор Мариуса Панталонщика был сломан, живая изгородь старенькой Эммы на другой стороне была совершенно раздавлена, а кудрявая капуста, молодые листики свеклы и лук-порей глубоко вмяты в хорошо удобренную землю. Затем графский экипаж сорвал с петель садовую калитку доктора, проехал по цветам в саду Расмуса Ларсена и наконец застрял в новой зеркальной витрине пекаря Андерсена, между грудами сдобных булочек и шоколадных лягушек.

Мариус Панталонщик, высокий и массивный, с длинной бородой и мокрым носом, вышел из дома и испуганно уставился на странный экипаж, хотя испытал какое-то приятное ощущение от того, что граф очутился так близко от него. Но старая Эмма зло выругалась и пошла осматривать разрушения — раздавленную живую изгородь и овощи, за которыми она так ухаживала, удобряя из ведра с нечистотами.

— Разве так ездят? — крикнула она. — Неужто мало места на проезжей дороге? Тут вот ходишь, поливаешь и удобряешь лук-порей, и надо же какому-то дурню наехать на огород и все уничтожить! А моя живая изгородь!

— Это граф! — сказал Мариус Панталонщик.

— Плюю я на графа! Он не смеет разорять своей паршивой машиной чужой огород! — непочтительно сказала разъяренная Эмма, забыв, что состояла когда-то в дамском кружке кройки и шитья и запросто бывала в доме пастора.

Доктора не было дома, пекарь Андерсен и фру Андерсен поспешили оказать графу первую помощь. Но он ничуть не пострадал, а когда хозяева хотели поддержать его и предложили выпить стакан воды, как полагается в таких случаях, граф потребовал бутылку пива. Бутылки тут же появились, и пиво было распито между осколками от витрины и раздавленными слоеными булочками. Граф был прост, добродушен, пил прямо из бутылки, чокался с пекарем, обращаясь к нему на «ты», будто был ему ровней. В нем не было спеси или чванства, а выпив еще пива, граф с демократической простотой «оросил» булочную, после чего направился к себе в замок в сопровождении Андерсена, который почтительно его поддерживал.

Все обошлось бы тихо и мирно, если бы по этой дороге случайно не ехал на велосипеде сельский полицейский Хансен, который очень удивился при виде трактора, застрявшего в витрине булочной, среди размазанных пирожных со взбитыми сливками, и опрокинутых заборов. Он услышал бурные жалобы старой Эммы и счел необходимым составить рапорт о происшествии. Скоро это забавное приключение стало известно широким кругам, о нем упомянули некоторые местные газеты, и графу пришлось уплатить казне штраф в размере ста крон.

— Вот-вот, бумажка им нужна! — сказал Нильс Мадсен. — Бумажки, рапорты, донесения! Такова наша система! Вот куда идут деньги налогоплательщиков! Надо же о чем-то писать евреям в своих газетах!

— Но ведь редактор Йоргенсен из «Амтсависен» не еврей, — сказала фру Мадсен.

— Именно еврей! — возразил Мадсен.

— А ты видел когда-нибудь еврея? — с кислой миной спросила его жена.

— Что значит «видел»? Видеть их я не видел. Но их постоянно чувствуешь. Они вторгаются повсюду. Один тащит за собой другого. Они сидят там в конторах в Копенгагене и всем распоряжаются. У них в руках огромные деньги, газеты, банки и все прочее.

— Но Скьерн-Свенсен был ведь не еврей, — сказала ФРУ Мадсен. — Он ютландец. И у него имелись и поместья, и ткацкие, и пуговичные фабрики, и текстильный банк, и не знаю что еще.

— Возможно, Скьерн-Свенсен и не был евреем. Зато другие!… Как ты думаешь, кому платим мы проценты, если не евреям? А кто, думаешь ты, руководит профсоюзами и делает социализм?

— Да это же Расмус руководит профсоюзом, — упрямо возразила фру Мадсен. — Я не знала, что он еврей. Он и в церковь ходит и ест жаркое из свинины, а евреям свинину есть нельзя.

— Да ей-богу же, они едят свинину! — сказал Нильс Мадсен. — Они сидят на свинине и жрут свинину! В Англии евреи-то и пожирают наш замечательный бекон и ничего за него не платят!

Расмус Ларсен привел в порядок свой цветник и водрузил на место опрокинутые альпийские и вечнозеленые растения.

— В пашей стране все равны перед законом! — сказал он. — У нас демократия! Граф тоже должен нести ответственность, если нарушает правила движения. Все мы сидим в одной лодке невзирая на лица, и нет между нами никакого различия!