Жозеф Кессель - Армия теней

Жербье проскользнул между дверью и косяком и, не оборачиваясь, направился к щели под колючей проволокой.

Он выучил ее уже сотни раз и сотни раз подсчитывал число шагов, необходимых, чтобы дойти до этого места.

Легрэн осторожно закрыл дверь, вернулся на свою соломенную постель, вцепился зубами в простыню на ней и лежал очень тихо.

Инструкция, полученная от организации, в которую он входил, приказывала Полю Дуна (чье имя теперь было Винсан Анри) прибыть в Марсель к середине второй половины дня и ждать перед Реформистской церковью одного товарища, которого Дуна хорошо знал. Дуна простоял на условленном месте уже несколько минут, когда мимо проехал газогенераторный автомобиль и остановился метрах в тридцати за ним. Из него вышел невысокий человек. На нем был котелок, темно-коричневое пальто, и его плечи сильно тряслись при ходьбе. Этот человек, которого Дуна никогда раньше не видел, подошел прямо к нему и показал удостоверение «Сюртэ» — полиции безопасности.

— Полиция, ваши документы?

Дуна и глазом не моргнул. Его фальшивые документы были безупречны. Человек в котелке произнес более вежливо:

— Я вижу, что все в порядке, месье. Но тем не менее, я попросил бы вас пройти со мной в участок. Простая проверка.

Дуна кивнул. Он не боялся никакой проверки.

Водитель стоял у подножки машины. Он был полным человеком со сломанным носом боксера. Он открыл дверь и одним движением втолкнул Дуна вовнутрь. Человек в котелке сел рядом с ним справа. Машина быстро двинулась вверх по холму. Дуна увидел на краю сидения, так, чтобы его нельзя было видеть снаружи, Андре Русселя, который также носил имя Филиппа Жербье, и у которого выросли усы. Поль Дуна почувствовал, как вся кровь прихлынула к его сердцу, и он сжался на сидении, как будто человек, распавшийся на части.

Псевдополицейский вытер свою лысину, похожую на тонзуру, как у монахов, посмотрел на шляпу с отвращением и проворчал:

— Грязная работа!

— Феликс, как бы ты не ненавидел котелки, тебе придется снова надеть его, причем тот же самый, — рассеянно сказал Жербье.

— Я знаю, — проворчал Феликс, — но только когда мы остановимся.

Поль Дуна подумал про себя: «Это когда они убьют меня».

Он равнодушно сформулировал свою мысль. Он больше не боялся. Первый шок вытеснил из него все живые эмоции. Как всегда, в момент, когда у него уже не было шансов, он готов был принять самое худшее с чувством странной понятливости и облегчения. Ему только очень хотелось пить, вены казались ему совсем пустыми.

— Посмотри на него, — сказал Феликс, обращаясь к Жербье. — Это он продал вас, и тебя, и Зефира, и радиста.

Жербье в знак согласия слегка опустил веки. Ему не хотелось говорить. Ему не хотелось и думать. Все было очевидно благодаря самой позе Дуна: предательство и внутренний механизм этого предательства. Дуна привела в Сопротивление его сожительница. Пока она могла оживлять его, Дуна проявлял себя как полезный, умный и храбрый боец. Но когда Франсуазу арестовали, он продолжал действовать только по инерции. Когда, в свою очередь, поймали и его, то быстро освободили — и он стал инструментом в руках полиции.

— Нам следовало бы вывести его из игры сразу после исчезновения Франсуазы, — сказал Жербье. — Это была ошибка. Но у нас было так мало людей и так много дел.

Жербье зажег сигарету. Через дым Дуна казался ему еще более расплывчатым и бесплотным, чем обычно. Хорошая семья, приятные манеры… Милые черты лица… Маленькая родинка над серединой верхней губы привлекала внимание к его рту, красивому и мягкому. Его лицо было узким, без острых черт, и заканчивалось невыразительным, скорее полным подбородком.

— Очевидно защитная сила воли, — рассеянно думал Жербье. — Ему всегда был нужен кто-то, кто бы думал о нем. Франсуаза, полиция, теперь мы… для подпольной деятельности, роль «стукача», смерть.

А вслух сказал:

— Я думаю, Поль, нет смысла предоставлять тебе наши доказательства и задавать вопросы.

Дуна даже не поднял головы. Жербье продолжал курить. Он чувствовал усталость, которую вызывали скучные и ненужные формальности. Он начал думать обо всем, что сделает после этого. Его донесение… послать двух инструкторов… зашифровать сообщения для Лондона… встреча с большими боссами, прибывающими из Парижа… выбрать командный пост на следующий день.

— Не следует ли нам поторопиться? — спросил Жербье Феликса.

— Не думаю, — ответил Феликс. — Бизон знает свое дело, как никто другой. Он едет так быстро, как только можно ехать, не вызывая подозрений.