Сергей Дышев - До встречи в раю

— Да… — сипло ответил директор, совсем потеряв голос.

Шрамм чувствовал себя на седьмом небе и абсолютно не ощущал страха.

— Ио, линяем! Хочешь, чтоб нас менты зацапали? — уже с порога крикнул Консенсус.

Прыгая по лестнице, как мяч, он первым вылетел из подъезда и тут же получил по голове сильный удар дубинкой. Устояв, он обернулся и увидел две черные тени. Та, что покрупней, открыла рот и произнесла:

— Беги, живо!

Консенсус не заставил себя ждать и заплетающейся походкой побежал прочь от непонятного милиционера, ожидая пулю в спину.

Вулдырь замешкался, пытаясь найти деньги, повеселевший хозяин молчал, как индюк, и тогда бандит схватил в горсть какие-то ложки и вилки, рванулся вниз, перепрыгивая через ступени. На выходе его тоже хорошо треснули по темечку, он растерянно ойкнул, выронив награбленное, обернулся, получил еще раз и сквозь звон услышал:

— Беги, живо!

Пошатываясь, Вулдырь исчез за углом дома.

Иосиф Георгиевич спускался неторопливо — спешка не красила истинного гангстера, пусть даже и не было у него шестизарядного «кольта». Шагнув на воздух, он вдохнул полной грудью и тоже получил дубиной по башке. Он рухнул на землю.

— Кажется, ты перестарался, — сказала Машенька, бросив не понадобившуюся ей палку.

— Ничего, он заслуживает, — возбужденно ответил Юрка.

Доктор зашевелился и замычал.

— Ожил, — тихо сказал Юра.

— А они не вернутся?

— Нет, они до сих пор не могут понять, почему так дешево отделались…

— Я хочу нанести визит вежливости директору. Может, он накроет нам стол? — вдруг заявила Машенька.

И Юра понял, что ночь еще не закончилась.

А несчастный директор отупело смотрел на кричащий хаос и ждал появления милиции. Но вместо напористых парней в серой форме перед директором возникли два негра. «Что за чертовщина?» — ужаснулся директор и сделал неуклюжую попытку перекреститься. В полумраке тонкие, будто вытянутые фигурки казались нереальными.

— Кто вы? — Директор постарался произнести это как можно строже, но голос его предательски дрогнул.

— Твои спасители, — на чистом русском языке ответила фигура ростом повыше.

— Откуда вы взялись? — снова спросил директор, пугаясь своего же вопроса.

Ответом зазвучал ангельский голос, он мог поклясться в этом — Серафимово крыло коснулось души его.

— Сие не дано знать тебе, ибо ты, человече, при земле, аки червь, но не духа высшего. Безмерны прегрешения твои, поправшего стыд и совесть; у несчастных и сирых, разума лишенных, аки у малых деток, хлеб насущный отнимал, вор ты есть, крал всю жизнь, мертвых земле предать не хочешь; и вот теперь первый из оных пришел за гробом, и отныне приходить к тебе станут еженощно, и не будет тебе прощения от веку, и кара небесная обрушится на тебя, и имя твое забудут, и на могилу твою наплюют!

— Что вы хотите от меня?! — в ужасе закричал директор, вдруг заметив, что пришельцы босы.

— Раздай деньги больным, нищим и сирым, — последовал ответ ангела со смуглым лицом в ореоле золотых волос.

— Где мой гроб?! — могильным голосом простонала молчаливая фигура и, простерев руки, качнулась вперед, на съежившегося до размеров диванной подушки директора. — Отдай, отдай мой гроб!!!

Это было выше всяких сил. Несчастный издал короткий вопль и лишился чувств.

— Второй за сегодня, — констатировал Юрчик. — Так мы скоро всех негодяев в городе выведем.

Он нащупал пульс, убедился, что толстяк жив, принес в кружке воды, плеснул в лицо. Директор зашевелился, и они тут же покинули квартиру.

— Где ты научилась церковным выражениям? — спросил Юра, когда они сбегали вниз по лестнице.

— Мой дедушка был священником, мы с ним вели долгие беседы, говорил он всегда высоким слогом. Он давал мне читать церковные книжки, объяснял, что такое — жить с Богом в душе…

Они вышли на улицу. Шрамм исчез, будто его и не было.

— Мне без тебя будет скучно… — сказал Юрка. — А терять нам на этой земле нечего. Мы нищие, у меня есть только ты, а у тебя я. Верно? Ну а сейчас мы проникнем в полк, там есть мировой душ. Возьмем французский шампунь, и я помою твои чудные волосы, чтоб в них снова появился отсвет червонного золота.

— Червонного золота! Червонного золота! — восторженно повторила она.

— Бежим! Бежим от этого ужасного дома!

— Когда мы станем чистыми, мы полетим! — на бегу воскликнула Маша. — Люди не могут летать только потому, что в них есть что-то грязное, тяжелое и сумрачное…

Они вскочили на старый полковой забор, построенный еще в эпоху довоенного модернизма. Забор этот был то, что надо! Они даже не разодрали себе лодыжки. И часового не оказалось. Все часовые убежали давным-давно… А господа офицеры устали от беспрерывной службы. По территории ходил лишь патруль из двух прапорщиков. Нынче они ничего не боялись, так как успели освежиться местным портвейном. Офицеры громко разговаривали и не обратили на молодежь никакого внимания. А двое пробрались за санчасть.