Сергей Дышев - До встречи в раю

Неожиданно в дверь осторожно постучали. Директор вздрогнул, пружинисто подпрыгнул. Сегодня он плотно занавесил окна одеялами. Если бы кому-то в голову пришла мысль искать его, свет уже не выдал бы.

Директор решил не открывать. Но стук повторился — еще требовательней. Хозяин тихо выругался, на цыпочках подошел к двери, приложил ухо к холодной дерматиновой коже.

— Товарищ директор, — послышался вкрадчивый голос. — Откройте, это я, доктор Шрамм. У меня чрезвычайно важное дело.

— Какой же черт принес тебя? — произнес директор и, не открывая дверь, сложив губы трубочкой, прокричал: — Если вы за гробами, то здесь их нет! И вообще на них нет денег. Попытайтесь собрать у общественности… До свидания. Завтра я зайду.

Шрамм пожал плечами и вопросительно посмотрел на спутников. Те поощрительно кивнули.

— Тут дело такое… Вы слышите? — прокричал он. — Плохое известие: наших больных переводят в столицу, я прямо не знаю, как продолжать мои опыты! А здание больницы предложено приватизировать. Количество акций в одни руки зависит от должностного положения члена коллектива. Розыгрыш утром… Торопитесь!

Тут дверь осторожно приоткрылась, директор высунул нос, втянул воздух, подозрительно осмотрел главврача. Его поразили изменения в облике доктора: голова, полностью лишенная растительности, отсутствие бороды и усов неприлично оголило нервический рот и худощавый подбородок. Появилось в нем что-то патологически криминальное.

— Объясните же толком: что за приватизация?

— Может, вы впустите меня? — холодно произнес Шрамм.

Директор помялся, но боязнь упустить свое взяла верх, и он снял цепочку с двери. Шрамм протиснулся в квартиру, обеими руками резко оттолкнул хозяина, вслед за ним с криком и гиканьем ворвались Вулдырь и Консенсус, лица их скрывали тряпичные маски.

— Лоханулся, жирняк! — радостно заревел Вулдырь. — Получай!

И директор, не успев и ойкнуть, получил крепкий удар в нос. Искры сыпанули из глаз, и он сразу потерял способность что-то понимать.

— А ну показывай, старый мерзавец, чего наворовал! — визгливо закричал Шрамм. — Сирых и убогих обкрадывал, гадина, а теперь и дом их хочешь забрать. Получай! — И он наотмашь ударил коллегу по уху, ощутив пронзительную сладость. — Поцелуй свою рожу!

Шрамм ухватил директора за загривок и с силой ткнул его в настенное зеркало. Тот ударился лбом, по зеркальной поверхности брызнули лучики. Это явилось сигналом к вакханалии. Иосиф Георгиевич с восторгом осознал, что выходит на ведущие роли. Это переполнило его неведомыми ощущениями. Его называли Король Ио, и это ему нравилось, былые мучители оказались большими выдумщиками по части развлечений, с ними было здорово, а прошлая жизнь казалась ему кислой, скучной и жалкой, как и наука о психах, которой он занимался.

— Раскрепостимся! — бросил он клич, и началось повальное истребление нажитого имущества.

Первым делом Шрамм открыл шкаф с посудой и стал сбрасывать на пол громады сервизов. Они крошились, разлетались, бились с оглушительным звоном, треском, хрустом. Но это было только начало. Иосиф Георгиевич открыл платяной шкаф и даже покраснел от удовольствия: сколько здесь висело разноцветных тряпок! Он кинулся на кухню, схватил столовый нож и с яростью зверя набросился на платья супруги директора.

Директор завыл:

— У-у, Иосиф Георгиевич, мы же вместе работали, как вы можете? Я вас любил и уважал…

— Где утюг? — зарычал Шрамм и схватил толстяка за грудки.

— Деньги в конверте, приклеены к днищу шкафа! — торопливо доложил тот, решив откупиться частью припрятанных денег.

— Я же спросил про утюг, свинья! — мертвенным голосом уточнил Шрамм, одновременно отрывая у директора рукав халата.

Подельники в это время углубленно изучали содержимое полок и чемоданов. На квартиру было страшно смотреть, и директор, чтобы не потерять сознание, старался глядеть в стену.

И тут за окном раздался писклявый женский голосок:

— На третьем этаже в квартире директора — воры!

— Да, мы знаем! За милицией послали? — послышался голос другой женщины.

— Послали, послали! Они тут рядом, сейчас придут! — обнадежил какой-то мужчина.

Грабители замерли, мгновенно почувствовав, как промокли от пота маски. Лишь Иосиф Георгиевич сохранял поистине железную выдержку.

— Сматываемся! — выдохнул Консенсус.

— Ты, ворюга проклятый, если вякнешь про меня мусорам, — с расстановкой произнес Шрамм, уткнув указательный палец в шею толстяка, — я отрежу тебе голову, а мои кореша сожгут твою квартиру. Ты понял?