Николай Иванов - Зачистка

Как ни странно, его жесткий голос в отличие от предыдущей просьбы «что там у тебя?» понравился капитану больше. По крайней мере, взбодрил и дал почувствовать, что он не брошен посреди весеннего перепаханного поля с единственной, к тому же и заминированной, дорогой.

— Обложен со всех сторон.

Капитан и не соврал, и в то же время подобрал такие слова, чтобы на базе если не сейчас в полную меру, то хотя бы в следующий раз задумались, куда и как посылать подчиненных.

— Я говорю об обстановке, а не о твоих обидах, — грубо оборвал комполка, прекрасно помня прежние обстоятельные доклады Месяцева из районов боевых действий. — Возьми карту в руки. А если забыл, как это делается, позови к рации замкомвзвода.

Терпение у командира, надо полагать, лопнуло окончательно, хотя причина этого просматривалась тоже явственно: надвигающиеся туман и сумерки вкупе с боевиками могли не то что блокировать, а навеки вечные замуровать взвод Месяцева. А за потери даже на чеченской войне командиров по головке не гладят. Да и совесть, наверное, все же дышит если не в затылок, то в какую-нибудь одну из двух макушек…

В то же время потери не были нужны и самому Месяцеву, его игра в обиду зашла слишком далеко, и он, торопясь исправить мнение о себе, отвернулся от переминающихся у крайнего дома стариков и доложил со всей уставной четкостью:

— Имею боевое соприкосновение с противником с обеих сторон населенного пункта. Со стороны оврага крутой спуск, техника не пройдет. Дорога в поле заминирована, но пойдем по ней, саперы уже начали работу. По пашне не пройти, увязнем. Местные жители направили к боевикам парламентеров, скорее всего, родственников. Сам с еще одной группой стариков на броне буду выдвигаться к трассе.

— Понял тебя, «Сатурн», — на этот раз удовлетворенно отозвался подполковник. Но, поскольку реально помочь ничем не успевал, поинтересовался результатом задержки: — Как сработал фельдшер?

— Все нормально. Не забудьте поощрить.

— Сам поощришь, — оборвал комполка и капитана, и связь.

«Поощрю, куда денусь», — согласился с ним Месяцев, глядя вслед медленным парламентерам. Перевел бинокль на дорогу — его «ежики» еще медленнее продолжали плыть к минам, но зазор в расстоянии уже имелся и он вызвал Алмазова:

— Дай копоти — и отрывайся. Ждем на окраине.

Не принести врага на своих плечах в свои же окопы — задача в бою еще та. Но авось замкомвзвода не зря получил в наследство свою фамилию, Месяцеву сейчас алмазные, золотые и бриллиантовые россыпи из подчиненных были нужны как никогда.

— По машинам, — приказал подчиненным, жестом приглашая и стариков прокатиться на броне. Первым влез на нее, подал руку Исламу: — Давай, отец. Все будет в порядке.

Старик, оглянувшись на односельчан, полез следом самостоятельно, стараясь не замечать помощи. За все, видать, спросится боевиками: кто как вел себя, что говорил, как смотрел. Только извините, они не с Луны к вам свалились, не мы их на броне к вам в аул завезли как заразу — за вашими родительскими столами ели-пили, ваши слова учили-впитывали.

Собственно, то были их семейные проблемы, Месяцеву важнее было знать положение Юры Алмазова. Судя по стрельбе, тому приходилось не сладко, и он отдал новое указание Исламу:

— Пусть два человека пойдут туда, — показал на улочку.

Для чего — пояснять не стал, все предельно ясно. Вот только после этого у самого на броне остается всего три сельчанина. Достаточно ли для промывки мозгов боевикам, чтобы хотя бы на какое-то время остудить их воинственный пыл? Одна надежда, что все в папахах, то есть старики. А их на Кавказе молодежь уважает. Должна уважать…

— Едешь с ними, — капитан указал прапорщику свое место и перепрыгнул на БМД, стоявшей первой. — И перевяжи старику палец, наконец.

Иваныч маневр понял, но не оценил и всем видом показал, что не поддерживает командира. Но, надо отдать должное, при посторонних ничего высказывать не стал. Хотя следовало бы: Месяцев, ограждая Ислама с соседями даже от случайного подрыва, оставлял их на второй «коробочке», а сам намеревался ехать впереди. Опять впереди, будто нет сержантов. Армия никогда не будет сильной, ежели офицеры все делают в ней сами.

У капитана не оставалось времени даже на молчаливую дискуссию с прапорщиком. Едва у Алмазова открылся огонь их всех видов оружия, он принялся вытягивать «ниточку» в поле. Получится как при передаче эстафеты: последний только подъезжает, а первый уже набирает скорость. Разница будет лишь в том, что и прибежавшему к промежуточному финишу придется следовать дальше вместе со всеми.