Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Не помогла нам успокоиться и встреча с Фурукавой и Ямагути. Они выглядели столь уверенными в себе и компетентными, что мы с Синкаи ощутили даже еще большее беспокойство, чем до того. Тайком отмачивая свои головы в холодной воде в банном домике, мы старались придумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы не выходить сегодня на «кайтэнах». Наш выход был назначен на 17.00. К этому времени я чувствовал себя уже намного лучше. Как только я занял свое место в кокпите «кайтэна», моя голова волшебным образом прояснилась. Я был на своем месте, там, где должен был быть, и уверенность в себе вернулась ко мне полностью. Я испытал чувство, что отлично выполню задание.

Корабль-мишень, небольшой деревянный катер, двигался на приличной скорости. Волнение моря было незначительным, и это играло нам на руку. Было необходимо сделать двойной заход на цель, то есть каждый «кайтэн» после прохода под мишенью должен был развернуться и снова зайти на цель. Такой маневр, как я уже говорил, был предусмотрен на случай, если мы промахнемся в реальных условиях и будем вынуждены предпринять еще одну попытку.

После выхода с подводной лодки я двигался некоторое время вперед, затем подвсплыл, чтобы осмотреться. Мишень находилась в благоприятной позиции, слева от меня под углом 50 градусов и на расстоянии около 700 ярдов. Я решил, что при таком положении мишени судьба дает мне отличный шанс. Снова погрузившись, я лег на курс перехвата и двинулся на скорости 40 узлов к цели. Так я двигался около трех минут, затем снова подвсплыл, чтобы осмотреться перед тем, как сделать новый заход. Мишень теперь находилась справа от меня. Прикинув новый курс перехвата, я развернул «кайтэн» на него и пошел на новый заход. Несколько позже лейтенант Какидзаки сообщил мне результаты моих заходов.

— Ты слишком подвсплыл, когда поднимался, чтобы осмотреться, Ёкота, — сказал он. — Тебе надо быть с этим осторожнее.

Он имел в виду, что мой перископ был поднят дольше позволенных нам семи секунд и рассекал волну, оставляя след. Обычно мне удавалось произвести все необходимые замеры за пять секунд или даже меньше — опыт, полученный за многие выходы в море, позволял сделать это. Но в тот день я, возможно, несколько отвлекся и держал перископ подольше, боясь ошибиться.

— В свой первый заход ты прошел в пятнадцати футах за кормой цели, — продолжал Какидзаки. — Во второй раз — в сорока пяти футах перед фортштевнем.

Эти результаты были совсем неплохими. Если бы целью был крупный американский корабль, то я нанес бы ему серьезные повреждения, а вполне возможно, и потопил бы его. Мои удары пришлись бы ему в нос или в корму.

Проходы Синкаи тоже были удачными. Когда лейтенант Какидзаки объявил, что мы сработали на «отлично», мы заулыбались. Наступило облегчение. Я пообещал себе больше не принимать участия в тайных вечеринках.

— Ну а теперь, — сказал Какидзаки, — я бы хотел, чтобы мы все вместе поужинали. Ваш ужин принесут в мою комнату. Вы, все четверо старшин, приходите туда ко времени ужина.

На меня сразу же пахнуло той атмосферой товарищества, которую мы всегда ощущали на Оцудзиме, откуда прибыли эти люди. Старшим нашей группы был офицер из Военно-морской академии, который держался на равных со своими подчиненными. Он и Маэда вели себя с нами во время ужина как старые друзья, отнюдь не как офицеры, которым по долгу службы приходится общаться с нижними чинами. Они делали все, чтобы мы чувствовали себя как дома. Я хочу сказать, что больше всего это касалось меня и Синкаи. С Ямйгути и Фурукавой они были знакомы уже давно, готовились вместе более трех месяцев. Но они с охотой распространили свою приязнь и на нас с Синкаи. Между мной и этими людьми, которые уже однажды побывали на краю смерти, быстро зародилось и окрепло чувство товарищества.

Как на Оцудзиме, так и на Хикари были люди, которые считали, что водителям «кайтэнов», отправляющимся на задание, в последние Дни перед выходом должно быть позволено делать все, что они захотят, удовлетворять их любые желания. По мнению этих людей, таким водителям должна быть позволена полная свобода в поведении.

В конце концов, эти люди, выйдя в море, должны были ступить на путь, ведущий к неминуемой смерти. С гордостью должен сказать, что никто из членов группы «Татара» ни разу не высказал ничего подобного. Все ее члены были собранны и вели себя в высшей степени достойно. Они не обращали внимания на разговоры тех, кто считал, что водители выходящих на задания «кайтэнов» должны были получить столько вина, еды или женщин, сколько пожелают. Мои товарищи вежливо улыбались, но подобные разговоры не поддерживали. Они по-дружески относились к остальным, точно так же, как и друг к другу. Никто из них не выглядел опечаленным, но не смотрели они свысока и на других, чего можно было бы ожидать от людей, лучше всех остальных подготовленных в этот момент в качестве водителей «кайтэнов». В довершение всего они много смеялись и рассказывали байки, поневоле заставлявшие смеяться и других.