Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Но тем не менее, мы все мечтали участвовать в той или иной операции. С каждым тренировочным выходом в море я совершенствовал свое мастерство в управлении «кайтэном». Делали свое дело и семинары, но гораздо больше мне давали практические занятия. Дни и ночи проносились совершенно незаметно. Если я не был в «кайтэне», то занимался физической подготовкой, помогал матросам торпедного катера, практиковался в распознавании по силуэтам американских судов, а также учился правильно оценивать расстояние, курс и скорость боевых кораблей. На практических занятиях мой «кайтэн» обычно грубо нацеливали на противолодочный корабль, стоявший в бухте в шести милях от берега. Моей задачей было «попасть» в него, пройдя у него под килем. Верхняя поверхность наших «кайтэнов» была окрашена в белый цвет, так что команда корабля-цели могла сказать, удалось ли нам поразить их. Они также могли заметить небольшие волны, оставляемые нами на поверхности моря. Когда мы проходили под боком одного из таких небольших кораблей-мишеней, то эти волны разбивались о скулу корабля и служили индикатором. Подобное прохождение считалось отличным выполнением учебного задания, и мы все старались именно так отрабатывать его. Любой, кому удавалось поразить небольшой противолодочный корабль, наверняка сможет поразить и американское судно раз в пять или десять крупнее.

24 января крупные силы американского флота в составе линкоров, крейсеров и эсминцев появились из ниоткуда и обстреляли Иводзиму, [13] Иводзима (Иво) — остров в Восточно-Китайском море, в северной части архипелага Рюкю. Принадлежит Японии. остров, расположенный примерно в шестистах милях южнее Токио. Нам стало ясно, что в качестве следующего шага неприятель предпримет захват этого острова. Стратегическое значение его заключалось в том, что он мог служить передовым аэродромом для базирования истребителей, сопровождавших гигантские «суперкрепости» Б-29, которые бомбили Японию с Марианских островов. Кроме того, он мог служить запасным аэродромом для аварийных посадок вражеских бомбардировщиков, падавших в море. Самолеты, базирующиеся на Иводзиме, могли вылетать на спасение их экипажей, которые затем снова принимали участие в войне. Поэтому наша подготовка пошла более быстрыми темпами. Переход до Иводзимы на подводной лодке занимал совсем немного времени. Вражеский флот вполне мог появиться около Иводзимы и встать поблизости от нее. «Кайтэны» вполне могли быть применены у Иводзимы, поскольку подводным лодкам-носителям не надо было бы совершать длительные переходы до цели. Они также могли быстро вернуться на базу, взять новую партию «кайтэнов» и вскоре снова появиться у цели.

За первую неделю февраля я намного продвинулся в отработке учебных задач и в глубине души надеялся, что мне могут поручить боевое задание. Это произошло на второй неделе этого месяца. 13 февраля я уже собирался отправиться после ужина в баню, как вдруг меня окликнул старшина Ёсихито Ядзаки.

— Послушай, Ёкота, — сказал он. — Младший лейтенант Миёси хочет тебя видеть.

— Зачем? Тебе что-нибудь известно? — спросил я, снова надевая форму.

— Он ничего не сказал, — ответил Ядзаки, — но он хочет говорит с тобой, Китамурой и мной. Это что-то значит, не правда ли?

Меня охватил трепет. Нас троих и старшину Кикуо Синкаи в последнее время ставили в расписание учебных выходов на «кайтэнах» чаще, чем остальных. Значит ли это, что нам хотят поручить боевое задание?

— А где Китамура? — спросил я, бросая на свою кровать полотенце и мыло и поспешно натягивая форму.

— Никак не могу найти его, — ответил Ядзаки. — Уже искал его повсюду.

Я вспомнил, что часто видел, как Китамура гулял по вечерам вдоль кромки прибоя у эллингов с «кайтэнами». Мы с Ядзаки направились туда. Там мы и обнаружили нашего товарища, задумчиво смотрящего в морскую даль. Втроем мы поспешили к домику офицеров-инструкторов и постучали в дверь.

— Войдите!

Голос Миёси, как и всегда, был высоким и приятным. Когда мы вошли, он спросил:

— Что-то вы долго сюда добирались. Что случилось? Остальные находившиеся в той же комнате офицеры испытующе смотрели на нас. Они нас не любили, и мы платили им тем же. Мы просто стояли у входа в комнату, смущенные тем, что долго не являлись по приказанию командира, будучи не в силах признаться, что некоторое время не могли найти одного из нас. Через несколько секунд мы, однако, поняли, что младший лейтенант Миёси просто дразнит нас. В голосе его звучала насмешка. Но когда остальные офицеры вернулись к своим делам, он заговорил совершенно серьезно.