Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Мы все поняли, что эти два офицера просто хотели порисоваться перед нами. Вполне вероятно, что они были гораздо опытнее нас в этой игре. По крайней мере, опытнее нас в такой игре на покрытой снегом площадке, когда ногам нет прочной опоры. Наверное, они хотели легко нас победить, а потом вволю поиздеваться. Что ж, можно было попробовать себя. По крайней мере, это позволит скоротать время. Мой первый дивизион выставил двадцать «лошадей», то есть всех сорок восемь человек. Седьмой дивизион, состоявший в основном из офицеров и курсантов с Нары, сформировал такое же количество четверок. Естественно, каждый хотел быть «всадником», поэтому мы бросали жребий, кому быть «ногами». Мне выпала удача, и я весело смеялся, отдавая своим помощникам приказ встать в положение, при котором я смог бы занять свое место. Мы все любили такие состязательные игры, в которых могли непосредственно мериться силами друг с другом. Многие часы мы проводили в занятиях дзюдо, борьбой сумо, фехтовании на бамбуковых мечах. Бокс, однако, был не столь популярен, а в данном случае появлялся повод использовать и свои кулаки. При игре «в лошадки» нет никаких запрещенных приемов. Чтобы выиграть, допускаются любые действия и удары, обманные либо полновесные.

Я уселся на плечи и руки своих товарищей и уже приготовился пуститься в битву, когда вдруг сквозь снегопад заметил лейтенанта Тояму. В своей четверке он был «всадником»! Заметил я и то, что еще несколько человек с Цутиуры тоже время от времени поглядывали в его сторону. Похоже, что мы все одновременно вспомнили те шесть ударов, полученные каждым из нас только потому, что этот человек оказался вруном и слабаком! Нам представился случай, о котором можно было только мечтать.

Рядом со мной на своем «кореннике» восседал старшина Нобумити Сакамото. Он был довольно жестоким человеком с ужасным характером. Никто из окружающих старался не связываться с ним, если это было возможно, поскольку тот был обладателем довольно высокого дана в дзюдо. Я не хочу сказать, что мой сотоварищ был драчуном. Отнюдь. Но он был человеком крутого нрава. В обычном состоянии он не доставлял беспокойства, но легко ожесточался. И всегда был готов идти до конца, несмотря ни на что. Именно Сакамото, когда мы возвращались в казарму после выволочки, устроенной нам шестью офицерами, сказал: «Если бы мы были не на флоте, я бы сломал шею этому гаду!» Мы кое-как успокоили его. Он вполне мог бы развернуться и отправиться разбираться с Тоямой, если бы не мы. И запросто мог бы прикончить Тояму, а это означало бы смертный приговор ему самому. Поэтому теперь, едва завидев Тояму, крутой Сакамото тут же обратился к сидящим поблизости «всадникам»:

— Давайте уделаем этого типа! Ближайшим к нему был я и ответил первым:

— Я готов! Давай вдвоем займемся им, Сакамото! Игра должна была закончиться через восемь минут.

Победившей считалась бы та команда, у которой к концу этого времени осталось бы больше «всадников». Для нас с Цутиуры это не имело никакого значения. Все, что было на уме у меня и Сакамото, — это прорваться к лейтенанту Тояме и сполна отплатить ему за полученную нами выволочку — хотя бы шестью полновесными ударами! А несколько хороших пинков сделали бы месть еще более сладкой.

Все двадцать четыре «лошади» толкались на месте, готовые ринуться в бой. Некоторые из наших четверок стали смещаться на фланги, так что они могли обрушиться на соперников неожиданным для тех фланговым ударом. Другие отошли немного назад, намереваясь врезаться в гущу сражающихся после первой сшибки и атаковать их с тыла. Я не упускал из поля зрения лейтенанта Тояму. Единственной моей целью был именно он. Я успел переговорить с моей шестиногой «лошадью». Мы решили, что не будем придерживаться какой-либо особой тактики, не будем пытаться ошеломить ударом с фланга или тыла, но нанесем удар в лоб. Может быть, это станет для него неожиданностью. Мне, с моего места, казалось, что он горит желанием сразиться. Я понял, что, принимая во внимание его опыт в подобных играх, он должен быть весьма серьезным соперником. Наверное, он готовился повергнуть на землю многих наших «лошадей».

Наконец лейтенант Цубои, который взял на себя обязанности рефери, дал знак к началу состязания, крикнув: «Вперед!».Из груди игроков обеих команд, разделенных заснеженным пространством в 50 футов, вырвался боевой клич. Все бросились вперед, утопая в снегу по колено, и я сразу же заметил, что большая часть наших «лошадей» устремилась к одному определенному месту на площадке. Ну конечно! Все предшествующие передвижения на нашей стороне взад и вбок были не более чем хитростью.