Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Почти всем моим сорока восьми товарищам пришла в голову одна и та же мысль: отомстить Тояме!

Первым до него удалось добраться старшине Судзуки. Все его «лошади» были отличными «скакунами». Но Судзуки, горевший желанием поквитаться, не имел никакого опыта. В игре он не мог противостоять такому опытному бойцу, каким был Тояма. Тот захватил Судзуки, рванул на себя и в этот же момент сделал разворот на полкорпуса. Это движение вышибло Судзуки из «седла», а его «лошадь», запинаясь и скользя, изо всех сил безуспешно пыталась удержаться на своих шести ногах. Повергнув ее наземь, Тояма огляделся в поисках нового противника. Он выглядел столь мощно, да и показал себя в этой краткой сшибке столь опасным соперником, что я стал опасаться, сможем ли мы одолеть его.

Я, к слову сказать, не мог даже добраться до него. Он был командиром седьмого дивизиона используясь своей властью, поставил двух «лошадей» в качестве прикрытия по бокам от себя и чуть впереди. Но те ввязались в схватки с другими участниками, и тут мы с Сакамото смогли прорвать оборону и добраться до нашей цели.

Сакамото чуть опередил меня. Вместо того чтобы захватить лейтенанта, он принялся осыпать его ударами. И Тояма тоже, вместо захвата, которым он мог бы сбросить Сакамото на землю, принялся отвечать ударами на удары. Обе их «лошади» едва удерживались на ногах, потому что сидевшие на них «всадники» изо всех сил тянулись вперед, стараясь нанести друг другу удары посильнее.

С моего «седла» сражение было мне прекрасно видно. Я крикнул, приказывая своей «лошади» подойти поближе, чтобы я смог помочь Сакамото. В тот же самый момент старшина Цудзи из седьмого дивизиона заметил, что я собираюсь сделать. Он набросился на меня с фланга, стараясь вывести из игры. У него на несколько мгновений было преимущество в том, что он мог действовать двумя руками против моей одной, но я смог справиться с ним. Увернувшись от его первого захвата, я нанес ему мощный удар, применяемый в карате, ребром ладони левой руки. Это положило конец всем попыткам Цудзи прийти на помощь своему командиру. Он рухнул на землю и выбыл из игры.

Проводив его взглядом, я снова осмотрел поле боя. Сакамото и лейтенант Тояма все так же увлеченно молотили друг друга. Тояма не только получал, но и возвращал удары полной мерой, однако шесть ног его «лошади» держались не очень уверенно. Трое курсантов, бывшие «лошадью» Сакамото, осыпали своих «коллег» градом ударов и пинков, причем столь яростных, что те были заняты в основном своей собственной обороной и не могли обращать внимания на команды своего седока.

— Иду к тебе, Сакамото! — крикнул я и подался назад и вперед, давая тем самым команду своей «лошади» двигаться.

Мы приблизились к Тояме с фланга и немного сзади и сразу же принялись наносить удары по его «лошади». Трое моих помощников так увлеклись этим занятием, что мое положение стало столь неустойчивым, словно я несся на бегущем верблюде. Наконец мне удалось справиться и восстановить равновесие настолько, что я смог дотянуться и схватить Тояму обеими руками за шею. Крикнув своей «лошади», чтобы она подошла поближе, я усилил хватку, едва не задушив самоуверенного офицера. Именно это и надо было Сакамото.

Теперь он смог наносить Тояме удары прямо в лицо. Время от времени то один, то другой из них попадал и по мне, по уху или в скулу, отчего голова гудела, как котел. Но я все же держал противника. Пусть часть ударов приходилась по мне, но Тояма получал раз в десять больше.

Однако Тояма знал все секреты этой жестокой игры. Крепко сжимая ногами своего «коренника», он пропустил их под мышками и держался мысками за его спину. Сильное тело Тоямы по-прежнему высилось прямо. Руками он захватил меня за запястья, намереваясь развернуться немного поудобнее и бросить на землю через свою голову. В отчаянии я повис на нем, сковывая его движения и мечтая только о том, чтобы удержать его. Вес моего тела блокировал лейтенанта, и Сакамото получил всю свободу действий. Его полные ярости удары продолжали сыпаться на Тояму. Я уже почти не мог удерживать Тояму. Но тут, похоже, наши «лошади» уже не могли держаться на ногах, и все мы, сплетясь в один большой клубок, рухнули в снег. В этот момент раздался свисток, обозначавший конец игры.

Встав на ноги, я огляделся по сторонам и начал считать. Из всех игроков Тоямы на ногах осталось две «лошади», у нас же «гарцевало» четверо. Итак, мы выиграли! Но гораздо больше выигрыша нас порадовал вид лейтенанта Тоямы. Он стоял в нескольких метрах от нас, весь покрытый тающим снегом, со струящейся из носа кровью, с начинающим распухать от ударов лицом. Еще много дней после этого на его лице красовались следы наших ударов.