Петр Елисеев: Привал на Эльбе

— Здравствуйте, Кондрат Карпович! Спасибо вам за добрую память. Надолго в наши края?

— На пару деньков. На именины внучат прискакал…

После лекции друзья договорились провести завтрашний день и вечер вместе.

Утро было ясное. Стоял двадцатиградусный мороз. Михаил и Пермяков доехали в трамвае до вузовского городка, оттуда промчались на лыжах до озера Шарташ, на занесенной глади которого сидели десятка три заядлых рыбаков. Лыжники остановились возле своих стариков.

— Ну как, клюет? — спросил Пермяков.

— Видите какая, кошке на закуску не хватит, — ухмыляясь, показал Кондрат Карпович на рыбешку.

— Крупные чужим не даются, — отшутился Кузьма Макарович. — Мне вот подходящий окунек попался…

Лыжники переглянулись и, оставив стариков ежиться над прорубями, понеслись через реку в лес. Михаил никогда не видел такой красивой зимы. Куда ни глянет, везде ослепительный снег, сугробы, иней. На Михаиле — меховая куртка и стеганые брюки, на голове — белая заячья шапка с длинными ушами, закинутыми за плечи. А Пермяков будто вышел прогуляться в коридор: он был в обыкновенном лыжном костюме, в суконном шлеме, на шее узлом завязан тканевый шарфик. Коренной уралец легко ходил на лыжах. Изредка отталкиваясь, он точно плыл по снегу, оставляя за собой две прямые как стрелы бороздки. Вот он подался чуть вперед, нажал на палки и, вспомнив езду на коне карьером, крикнул своему спутнику:

— Аллюр три креста!

И Пермяков скрылся в бору за могучими соснами. Михаилу туго пришлось: не умел он так ходить на лыжах. Хорошо еще, что Пермяков в глубине бора остановился, поджидая его.

— Не объездил я кленовых коней, не слушаются, — признался Михаил.

— Ты не отрывай ноги от снега и палками широко не взмахивай, а отталкивайся, — посоветовал ему Пермяков.

От Елизарова валил пар, спина и голова взмокли. «Вот почему надо легко одеваться», — подумал Михаил, посмотрев на уральского друга. А мороз крепчал и щипал красные щеки южанина. Брови и волосы, выбившиеся из-под шапки, покрылись имеем.

— Пошли, а то простудишься, — сказал Пермяков. — Вон в том лесу, на полянах, ждут нас куропатки и тетерева.

Елизаров пыхтел, отдувался, но не отставал от заправского лыжника. Пока они дошли до обетованной поляны, Михаил чуть не ослеп от соленого пота. Усталый и мокрый, он умыл лицо снегом, отошел от Пермякова метров на тридцать и взял ружье на изготовку. Но ни одной пернатой дичи не попалось друзьям. Замерзшие и раздосадованные, охотники повернули лыжи назад и несолоно хлебавши подались домой. Когда приехали в Свердловск, Пермяков сказал:

— Подстрелим парочку куропаток в магазине…

Дома Елизарова ждала радостная встреча: только что прилетел из Берлина генерал-полковник Якутин.

— Не надеялся, что сумеете урвать время, — сказал Михаил, покрякивая от крепких генеральских объятий.

— На фронте я обещал быть на вашей свадьбе, но не смог. А сейчас с удовольствием возмещаю этот пробел. Выпал удобный случай. Прилетел сюда поучиться стрелять из новых ракетных зениток. Ну, как живете?

— Рука ваша, товарищ генерал, легкая. По вашей рекомендации я поступил в академию, окончил ее с отличием. Назначили командиром танкового батальона: пересел на стального коня…

В комнату вошли Кондрат Карпович и Кузьма Макарович со своим семейством. Генерал и Елизаров-старший поцеловались три раза, обнялись и стали поднимать друг друга, меряя силы. Галина Николаевна поздоровалась с генералом и пошла готовить добычу рыбаков и охотников. Пермяков похвалился своей дочкой:

— А вот и наша Верочка — отличница детского сада.

— Ай-ай! Что же я подарю тебе? Не знал, что здесь такая славная девочка живет.

— А вы сказку расскажите, — подсказала Верочка.

— Какие еще новинки нашли в кладовой земли русской? — спросил Якутин именитого разведчика недр.

— Открыли и газ горючий на нашем седом Урале. Дело теперь за трубопроводом. Газ пойдет по трубам от Березова до Свердловска…

В комнату быстро вошел еще один званый гость. Он поднял руку вверх и, как на параде, гаркнул:

— Салям фронтовым друзьям! А вам особый, пламенный, товарищ генерал!

— Керимов? — узнал Якутин потомка Салавата Юлаева.

— Спасибо, друг, что приехал, — обнял Михаил гостя. — Какой вид у тебя: шапка соболья, воротник бобровый. Не министром ли стал?

— Одна ступенька осталась до министра.

Михаил и Пермяков переглянулись, улыбнулись, как бы говоря: «Не прибавилось скромности у нашего друга».