Алексей Ивакин - Прорвать Блокаду! Адские Высоты

– Вот и отвоевался Ванька.

– Почему отвоевался? – не понял лейтенант.

– Пока он по госпиталям проваляется – мы и войну закончим!

– По вагонам! По вагонаааам! – понесся крик вдоль состава.

Лейтенант Кондрашов и его бойцы побежали к вагону, хлюпая сапогами по канавной жиже.

А сержант Пономарев крикнул на бегу:

– Не волнуйтесь за бойцов! В госпитальном доедут!

Когда эшелон тронулся, Кондрашов внезапно задремал. И в дреме он повторял про себя:

Эшелон прибыл ночью.

Взвод стоял, откровенно зевая, перед вагоном и дожидался команды. Лейтенант Кондрашов ходил перед строем и нервничал. Хотелось двигаться куда-то или спать лечь. Хуже нет – встать в три часа ночи и ничего не делать. А скоро рассвет – хоть и август, но это север. Скоро светать будет. А они все стоят и стоят.

– Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться! – подал голос один из бойцов. – Куда приехали-то?

Если бы комвзвода знал бы сам – тогда бы непременно ответил.

Но он не знал, поэтому и ответил:

– Куда надо, туда и приехали, товарищ боец!

Сержант Пономарев подошел к лейтенанту и тихонечко сказал:

– Так, может, в вагоне пока посидим? Чего под дождем-то мокнуть? Вона, и гроза сверкает!

Лейтенант заколебался. И впрямь – чего стоять-то?

С другой стороны, был приказ – выйти из вагонов, строиться и ждать. Сомнения прервались мгновенно – после того как вагоны дернулись и поплыли мимо взвода обратно на восток.

– Не курить! – закричал лейтенант, увидев огонек самокрутки.

А вагоны набирали ход. Вот они замелькали мимо… Вот поезд исчез в темноте августовской ночи сорок второго года.

За спинами солдат открылись какие-то дымящиеся развалины. Мимо них по перрону бегали люди в военной форме, что-то где-то гудело, фырчало, лязгало.

– Стоим и ждем, – скомандовал лейтенант. И снова зашагал вдоль строя. Ожидание затягивалось.

Кондрашов ходил туда-сюда и считал шаги. Двадцать туда – двадцать сюда. Он шагал, стараясь не ступать на трещинки асфальта на узком перрончике. Но трещинок было много, а он боялся показаться смешным, поэтому все ступал и ступал на трещинки.

Наконец к нему подбежал адъютант командира роты:

– Товарищ лейтенант! Товарищ старший лейтенант собирает командиров взводов!

– Пономарев! – крикнул лейтенант. – За старшего!

И побежал к месту сбора.

– Здорово, Леха! Как добрался? – засмеялся, увидев однокурсника, лейтенант Москвичев.

– Здравствуй, – сдержанно поприветствовал командира первого взвода Кондрашов. По мнению Кондрашова, Москвичев уж очень фамильярно себя вел. А по мнению Москвичева, Кондрашов уж очень был серьезен.

– Плохо добрался. Раненого сняли после бомбежки, – сказал Кондрашов.

– А у меня все отлично! Представляешь, я немца чуть не сбил! Стреляю в него и чувствую – попал! Ну, ты же знаешь, как я в училище стрелял! И он в сторону. Думаю, сбил, а он…

– Трепло ты, Серега, – мрачно сказал лейтенант Павлов. И тоже Серега. Все трое закончили ускоренные курсы, и всем троим удачно свезло попасть не только в один полк, но даже и в одну роту. – Все бы тебе ржать.

Москвичев подкрутил усы а-ля Буденный и ответил:

– А чего грустить-то?

А вот у Кондрашова усы, как назло, расти не собирались. Так. Пушок цыплячий.

– Товарищи командиры! – прервал их вечную шутливую пикировку командир роты. – Внимаем сюда…

И начал инструктаж.

– Эшелоны дивизии прибывают на станцию Войбокало. Наша задача на сегодня – марш-бросок до деревни… Деревни Гайтолово. Там ожидаем нового приказа.

– Долго идти? – поинтересовался Москвичев.

– А ты за спину посмотри, – прервал комроты новый голос. Командиры оглянулись.

И только сейчас они увидели багровые всполохи по всему западному горизонту. Только сейчас лейтенант Алексей Кондрашов понял, что это не гроза. И только сейчас он услышал глухие звуки канонады.

Лейтенант попытался сглотнуть, но в горле вдруг пересохло.

– Вот туда нам и идти. Объясните бойцам – куда мы идем и зачем идем. Я так думаю, они и сами понимают. Но напомнить – не лишнее. Я, конечно, соберу парторгов и комсоргов ячеек. По всем линиям необходимо работать. Но, товарищи командиры, вы тоже должны следить за моральным состоянием своих бойцов.