Евгений Кукаркин - 37-й пост

— Где разведчики? — кричу ему в свободное ухо.

— Я их отозвал.

— Зачем?

— Здесь нужен каждый ствол…

Рядом ахнула мина и мне по каске садануло чем то тяжелым, в ушах звон и тело потеряв устойчивость, повалилось на дно окопа.

— Старлей? Что с тобой старлей, — пробивается сквозь звон.

— Я сейчас.

С трудом поднимаюсь.

— Они отходят, духи отходят, — кричит Хворостов.

— Почему не вызвали самолеты?

— Вызывали. Они не могут нас поддержать, вся авиация направлена под Герат, пробить дорогу мех полку.

— Вот черт, как болит голова…

— У тебя кровь, старлей. Сними каску, она пробита…

— Я…

Мне опять стало плохо и вдруг… вырвало. С меня сдирают каску.

— Ох, ты… Старлей, пошли в медпункт, там помогут.

Кто то подхватывает меня и ведет по узким окопам.

— Галя, что со мной?

Я лежу на лежанке в ее блиндаже. Очень болит голова.

— Лежи, Игорь. Тебя спасла каска. Осколок снял часть кожи. Череп не поврежден. Завтра будет получше и сможешь встать на ноги.

— Много у нас потерь.

— Есть… Убитые и раненые.

— Разрешите.

В блиндаж входит Костров.

— Как он? — спрашивает он Ковалеву, кивая на меня.

— Говорите, лейтенант, — прошу я.

— Там Максур просит переговоры…

— Помогите мне подняться…

— Вам нельзя, — говорит врачиха.

— С этим подонком могу разговаривать только я. Галя, приведи, пожалуйста, меня в порядок.

— Ненормальный… Тебе придется потерпеть.

Меня опять перебинтовывают, осторожно натягивают кепи. Костров поддерживает меня и выводит по линии окопов прямо к дороге. На ней уже мается с двумя прислужниками Максур. Мальчишка толмач уже стоит рядом и с тоской смотрит на этих бородатых людей.

— Костров держи эту сволочь на прицеле.

Я, пошатываясь, иду к маджохедам, за мной плетется толмач.

— А… Бекет, — заунывно переводит толмач. — Здорово мы тебя отделали.

— Посмотри лучше на свою деревню. Благодаря тебе она превращена в развалены.

— Это все тебе зачитывается, Бекет. Кровь наших женщин, детей, стариков, правоверных, погибших здесь, на твоих руках. Ты от нас никуда не уйдешь…

— Зачем меня звал?

— Я согласен на обмен пленных.

— Двух наших за одного и с условием, что мы будем стоять здесь, пока обмен не закончиться.

— Боишься, — кривится Максур.

— Просто знаю твой поганый характер.

Толмач сбивается, но переводит. Максур вцепился в кусок бороды и пальцами закручивает кончик.

— Ты достойный противник, Бекет. Я уважаю таких. Самый большой подарок для каждого жителя страны, это отрезать тебе голову.

— Я о тебе хорошего тоже ничего не скажу. Но если попадешься, под танком раздавлю. Ты пожертвовал женщинами и детьми, а мы до этого жили с ними мирно…

— У нас слишком разные взгляды. Не надо смотреть на эту войну, как на прогулку в чужую страну. Эй, — Максур поворачивается в сторону развалин. — Давай.

Из — за разбитых глинобитных домов появляется жалкая цепочка связанных людей. Боже, ну и видок у них, ободранные, в ссадинах и кровоподтеках, небритые, грязные эта группа еле-еле ковыляла по асфальту. Они подходят к нам и первый мутным взглядом смотрит на меня.

— Ты кто?

— Лейтенант Павлов.

— Веди всех туда, за тот камень.

Глаза Павлова меняются и губы что то шепчут, он ковыляет к камням, за ним на привязи идут остальные. Я дожидаюсь когда исчезнет последний пленный и машу рукой своим. Появляются маджохеды захваченные нами. Этих успели развязать и они медленно приближаются к нам. Максур ожил. Его глаза приняли яростное выражение. Он набросился на первого чуть ли не с кулаками и быстро заговорил на своем языке. Пленный отшатнулся, подходят другие и вопли Максура понеслись по дороге. Вдруг что то произошло, четверо пошли к развалинам деревни, пятый уныло остался на дороге. Максур выдернул пистолет и в упор расстрелял его, потом сунул пистолет обратно и повернулся ко мне.

— Бекет, можешь не хвастать, что ты захватил моего родственника, ты его убил.

— Запиши на мой счет. Я согласен. Чем больше перестреляешь своих, тем приятней будет мне. Прощай, Максур.

— До встречи, Бекет.

Я дохожу до своих валунов, захожу за них. Костров, врачиха и двое солдат ждут меня. Я сразу прислоняюсь к камню и сползаю на землю.

— Ты как себя чувствуешь? — спрашивает Костров.

— Хреново.

Галя опускается на корточки рядом и осторожно стягивает с головы кепи.

— Сейчас будет полегче.

— Зачем этот бандит убил своего? — спрашивает Костров.