Евгений Кукаркин - 37-й пост

К вечеру дорога затихает. Солнце еще не зашло и вдруг мы через громкоговоритель со стороны деревни услышали ломанную русскую речь.

— Рюски… Московиты… Командир Максур говорить хочет с главным.

— Чего это они? — удивляется Хворостов. — Это в первый раз. Может мне сходить?

— Не надо. У нас есть матюгальник?

— Нет.

— Тогда придется кричать. Кто там у нас горластый?

— Давайте я и крикну.

— Спроси их, где встречаемся.

— Максур, — орет Хворостов, — где встречаться?

— На дороге.

— Скажи. Что согласны.

— Согласны, — как попугай орет Хворостов.

Из деревни вышло четыре человека и пошли к шоссе.

— Я тоже выхожу, где переводчик? — спросил я стоящих рядом со мной офицеров и солдат.

— Я здесь, — запищал худенький солдат.

— Пошли.

— Старлей, возьми еще двух солдат, — просит Хворостов.

— Не надо. Луче держите нас под прицелом.

— Я уже предупредил снайперов.

Мы выходим на дорогу прямо к поджидающей группе. Толстоватый, бородатый афганец в белоснежной чалме, стоял в окружении своих подданных.

— Командир Максур приветствует командира группы русских, — нудно переводит мой переводчик.

— Поприветствуй их тоже.

Солдат старательно поясняет приветствие.

— Что хочет мне сказать, командир Максур?

Теперь афганский толмач делает перевод.

— Командир хочет обменять пленных. Пять на пять.

— Пять на десять. Считаю, что брат Максура стоит дороже.

Лицо афганца кривится от ярости.

— Вы давно служите в Афганистане?

— Три года.

— За это время, вы должны научиться уважать порядки в нашей стране, даже в таких вещах, как вести переговоры.

— Я уже плевал на ваши порядки, не первый раз участвую в переговорах. Знаю одно, вашим лживым словам верить нельзя.

— Сам врешь, гяур. Мои соплеменники не позволят такого. Где это тебя обманывали?

— Под Ковтунью.

— Значит, правильно мне сказали, что мерзавец Бекет здесь. Кровь правоверных на твоих руках, русский. Большая честь для каждого афганца убить тебя, а твою голову насадить на кол.

— Пять за десять, мое последнее условие.

— Ну, гяур, берегись.

— До встречи.

Я повернулся и пошел к своим. Сзади посылал мне проклятья Максур.

Ночь опять прошла спокойно. А утром…

Мы сидим с Костровым под козырьком скалы и просматриваем последние оперативные данные, принятые по радио.

— Командир полка говорил, что там остался еще сводный мех полк, — говорит Костров, — теперь ему труднехонько выйти с базы. Посмотрите, до Максура стоит командир Абалибек, его усилили за счет освободившихся банд Восточных провинций. Он фактически перекрыл дорогу от Герата сюда.

— Нам нечем им помочь.

— Вся надежда только на авиацию.

И тут раздался хлопок, потом грохот потряс 37 пост. Земля затряслась и с неба посыпались осколки.

— Боевая тревога, — орет Костров.

Забегали по своим ячейкам солдаты.

— Быстро настройте артиллерийских разведчиков…. - кричу Кострову. — Откройте ответный огонь.

Опять ухнул разрыв и пошло. Я по окопам перебежал на восточный участок поста. Загремело так, что все попадали на дно окопов и ячеек. Рядом со мной в землю вжался Коцюбинский.

— Что это? — он залез под каску ладонями и зажал уши.

На нас повалилась земля, камни, песок. Молодой впервые узнал, что такое быть накрытым «Градом». Родное изобретение сыпало с небес нам смертельные подарки. Этот кошмар длился несколько минут, наступила «тишина». Я выползаю из под груза земли и трясу головой. Не сразу услышал выстрелы наших пушек, но тут в голову стал проникать другой звук, это забили пулеметы и автоматы.

— Вставай, — я трясу полу засыпанного Коцюбинского.

Он медленно поднимается и мне в нос ударяет резкий запах. Похоже молодой обделался.

— Огонь, — ору ему в ухо.

Коцюбинский нервно дергает затвор автомата и просунув в щель ствол, начинает стрелять. Я тоже заглядываю в соседнюю нишу. На фоне гор видны дергающиеся точки маджохедов, штурмующие наши позиции.

— Старлей, — ко мне подбегает Костров, — нас обстреливают со стороны поселка.

— Обстреляйте его из орудий.

— Но там… гражданские… женщины…

— Раз стреляют, значит должны понимать, что мы ответим. Выполняйте, лейтенант.

— Есть, — Костров бежит на южный участок.

Вскоре там забило орудие подбитого танка. Стрельба усилилась. Я обхожу окопы и ячейки, натыкаюсь на Хворостова, с биноклем и телефонной трубкой в руках. Лейтенант корректирует огонь пушек.