Владимир Кашин - С нами были девушки

Дружный смех был ему ответом. Дело с отъездом лейтенанта уладилось, и у всех отлегло от сердца.

Давыдова дружески положила руку на плечо Зины, и та поняла, что младший сержант сочувствует ей. Сама Давыдова только вчера получила солдатский треугольничек и, прочитав, весь день напевала ласковые и грустные сибирские песни. Андрей крикнул:

— До свиданья!

Дядька Петря чмокнул губами, телега покатилась, и девичьи фигуры сразу растаяли в ночи…

Кони быстро бежали по дороге, а лейтенанту, который с наслаждением разлегся на дерюге, покрывавшей сено, казалось, что каруца стоит на месте и только темное небо над ним куда-то плывет. Вскоре крестьянин, для острастки щелкнув над лошадьми кнутом, положил его возле себя и повернулся к пассажиру.

— Господин лейтенант будет спать?

— Нет, нет…

— А мы обрадовались в селе, когда узнали, что это для вас каруца, — помолчав, продолжал Петря.

— Обрадовались? Почему?

Тогда крестьянин, путая родной язык с услышанными от солдат русскими словами, начал рассказывать длинную историю. Как понял его Андрей, речь шла о тяжелой жизни в селе. Люди работали на богатого боярина, который жил где-то за границей. Он был хозяином лугов, лесов, даже рыбы в речке. В селе чинил суд и расправу управляющий, какой-то лиходей Петрашку.

После 23 августа [14] 23 августа 1944 года благодаря победоносному наступлению Советской Армии королевская Румыния капитулировала. управляющий сбежал. Но, удирая, приказал, чтоб крестьяне не смели брать ничего панского, а то он скоро вернется, и тогда всем будет горе.

Забитые крестьяне и не думали трогать панское добро. Вскоре они услышали, что в соседних селах делят боярскую землю. Однако сделать это у себя не осмеливались. Панские приспешники, оставшиеся в селе, пугали тем, что ничего, мол, не изменилось и не изменится: король Михай и мама Хелена как сидели и правили Румынией из своего дворца в Бухаресте, так и будут править; говорили, что Америка и Англия пойдут войной, если румыны обидят своего короля, что скоро накажут тех, кто без разрешения поделил землю. Молчали люди, терпели, хоть жизнь, как и раньше, была очень горькой.

Но вот однажды в селе появились советские девушки в красноармейской форме.

— Ваши девушки, понимайте? Даже и командир у них — девушка, домнишора! Понимайте, домнуле локотэнент? Домнишора сержант! — с восторгом говорил крестьянин.

…Уже осталась позади разбитая проселочная дорога. Каруца катилась по широкой затихшей автостраде. Кованые копыта коней звонко цокали по асфальту.

Андрей решил доехать до РП первой роты и там заночевать, сославшись на поломку мотоцикла во время обкатки. Но Петря, увлеченный своим рассказом и радуясь почетному собеседнику, согласился довезти лейтенанта до города, хотя туда по шоссе было около двадцати километров.

— …И вот эти самые ваши девушки, — продолжал Петря, — остановились на краю села. Сами вырыли себе землянку, сами обгородили ее колючей проволокой. Когда к ним пришел староста и сказал, что пришлет копальщиков, то сержант отправила его прочь.

…А потом сержант сама пришла к примарю и спросила, почему не видно людей на полях, почему урожай пропадает? И когда ей ответили, что крестьяне ждут возвращения боярина и боятся идти в поле, то она сказала, что ни боярин, ни его управляющий, ни Антонеску никогда не вернутся, что не должно гибнуть добро, выращенное людским трудом. Тогда примарь спросил домнишору сержанта: «Разве вы хозяйничать пришли сюда? Или мы уже не румыны?» А она достала из своей сумки газету «Скынтейя» [15] Центральный орган Румынской рабочей партии. и там по-нашему, по-румынски, прочитала, что земля и урожай должны принадлежать тем, кто работает. Вот какая она есть, домнишора сержант! Пришлось примарю отступиться…

Тогда мне и достались вот эти добрые кони…

Не обошлось, конечно, и без тревоги. Как-то ночью пришли из лесу, — Петря ткнул кнутом куда-то в горы, — черные люди. Они стали ходить по хатам, отбирать скот, поливать керосином зерно и поджигать его. Я очень испугался, побежал к землянке. И что же вы думаете? Домнишора сержант и еще одна девушка схватили свои автоматы и подняли такую стрельбу по бандитам, что те бросились наутек и больше не показываются.

Ох и стыдила тогда она нас, плугарей. Йой, йой! «Сами за себя постоять не можете!..» Осмелели мы, прогнали королевского жандарма, забрали у него карабин и теперь по очереди ходим ночью… Вот где он у меня. — Петря похлопал возле себя по ряднине, показывая, где у него спрятано оружие: — А сегодня вечером люди слышали, как через село промчался мотоцикл к землянке. Стали думать, что за причина, кто приехал, зачем? И когда домнишора сержант прибежала и сказала, что нужна каруца, то всполошились, решив, что солдаты собираются уезжать от нас… Не хотят наши крестьяне, чтобы девушки-солдаты уезжали. Уедут ваши девушки — бандиты из леса снова придут!