Йохан Бреннеке - Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945

Идти в подводном положении и на соответствующей глубине — в этом было по крайней мере одно преимущество: лодка шла ровно и спокойно. И команда сразу оживала. В центральном посту разворачивались шахматные битвы, в старшинской кают-компании на столе появлялись карты, радисты начинали разгадывать кроссворды, залезая в словари и географические атласы, в первом кто-нибудь начинал бренчать на пианино, начинали переходить из рук в руки потрепанные и испачканные в масле, зачитанные буквально до дыр иллюстрированные газеты и журналы.

Я пытался читать французскую новеллу, следуя школьному методу — вполголоса. Команда смотрела на меня с подозрением и задавалась вопросом, не рехнулся ли их командир за две недели пребывания в море.

Под поверхностью моря все было тихо и мирно. Здесь мы более или менее могли полагаться на себя. И никакие штормы, никакой хитрый противник и никакая штаб-квартира с ее непрестанными радиограммами не могли нас здесь достать…

Мы находились в море уже третью неделю. Люди из-за недостаточного питания выглядели бледными. [26] Недостаточное питание было, очевидно, вызвано не недостатком провианта после двух недель пребывания лодки в море, а плохим аппетитом из-за отсутствия свежего воздуха и ограниченного движения. Чем ближе мы подходили к Ньюфаундлендской банке, тем хуже становилась погода. Барометр прыгал как ненормальный, с каждым днем становилось все холоднее. Подводная лодка, шедшая к северу от нас, уже сообщила об айсбергах. Не хватало, чтобы мы воткнулись в один из них в темноте, в туманную ночь или в подводном положении. Электрообогреватели потребляли слишком много энергии. Физические упражнения, как универсальное средство против холода, на лодке не слишком-то годились, поэтому единственным средством было одеваться как можно теплее.

В этом смысле мой старпом был чемпионом. Как-то он умудрился напялить на себя пятеро кальсон и брюк, а учитывая, что и верхнюю часть туловища он защитил не хуже, то через люк на мостик он продирался с трудом. Но вот ноги у бедняги все время мерзли.

На финише этих всепогодных гонок мы попали в такой шторм, какого мне до тех пор видеть не доводилось. Ночь была чернее дегтя. Страшный штормовой ветер сопровождался дождем и градом, лодка ложилась подветренным бортом боевой рубки на воду, словно парусная яхта. Все вздохнули с облегчением, когда мы погрузились в более спокойные воды, чтобы прийти в себя. Есть все-таки свои преимущества в службе на подводных лодках!

Наконец мы прошли 55-й меридиан. Я доложил в штаб, что у меня по-прежнему большой запас топлива, и мне приказали действовать у американского побережья между мысом Тиер и мысом Хаттерас.

Но пока что мы еще туда не пришли.

Погода улучшилась. Стало теплее. Мы попали в Гольфстрим.

Мой старпом отметил день рождения. А поскольку он заведовал кухней, мы устроили два праздника — в полдень и вечером. Кок умудрился даже сварганить торт. Чтобы иметь возможность в мире и покое порадоваться радостям жизни, я погрузился. И опять порадовался тому, что служу на подводной лодке.

Неожиданно вскоре, во второй половине дня 17 марта, мы увидели свой первый пароход. Мы находились в акватории, где проходили британские суда, которые шли из Южной Америки в пункт формирования конвоев у берегов канадской провинции Новая Шотландия. Но я не рассчитывал встретить какое-то из этих судов здесь. Когда же увидел это первое судно, я находился в безнадежной для атаки позиции, далеко у него за кормой. Я собрался следовать своим курсом на запад, когда судно стало совершать зигзаг и повернуло в мою сторону. С учетом его нового курса мне нужно было только погрузиться и пойти навстречу ему. Я находился на приличной дистанции, и при волне оно не должно было заметить моего перископа. Потом понял, что это танкер примерно в 10 000 тонн и, конечно, вооруженный. Я подумал, что на него нужно две торпеды, и стал ждать, когда судно подойдет на дистанцию выстрела.

Торпеды вышли из торпедного аппарата.

— Время! — доложил штурман.

И почти тут же раздалось два сильных взрыва. Обе торпеды попали в цель. Пламя и столбы дыма поднялись в воздух на сотни метров. Поскольку не было прямой угрозы нападения с воздуха, мы всплыли на поверхность. По одному команде разрешалось подняться на верхнюю палубу подышать воздухом.

Танкер оставался на ходу. Руль, очевидно, заклинило влево, и он совершал медленную циркуляцию. Он был похож на смертельно раненное огромное чудовище.