Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Как такое могло случиться? Что способствовало в свершении форменного управленческого чуда? Поиск ответа на этот «частный» случай, думается, одновременно есть поиск ключа к судьбе России.

Качество и вектор управления в 1930—1940-е гг. зависели от одного человека – диктатора, полновластно распоряжавшегося ресурсами страны и жизнями своих подданных. Фигура Сталина будет привлекать к себе внимание прежде всего своей парадоксальностью, «диалектичностью», когда недостатки личности становятся продолжением его государственных достоинств.

Летом 1941 г. выяснилось, что боеспособность Красной Армии ниже критики. События лета 1942 г. продемонстрировали, что недостатки прошлого года преодолеть не удалось. Вермахт продолжал бить войска Красной Армии в любом сочетании, в том числе невзирая на огромный численный перевес советских войск в танках и авиации.

В августе – сентябре 1942 г. могло показаться также, что уровень военной бездарности и необучаемости советского генералитета вполне соответствует уровню царского командования 1905 и 1915 гг. Овладеть оперативным и даже тактическим искусством на уровне офицеров вермахта им не дано, и переход Власова и ряда других высших офицеров Красной Армии на сторону противника стал следствием понимания этой безнадеги. Также могло обоснованно показаться, что ситуация 1942 г. продолжает скатываться к положению 1905 и 1917 гг. С каждым новым поражением государство приближалось к кризису, способному перерасти в развал.

Это состояние в армии удалось преодолеть лишь к концу 1942 г. И в этом главное отличие от предыдущих и последующих периодов поражения России (1905, 1917, 1991 гг.). Сталин и вправду оказался великим управленцем, ибо он стал одним из немногих правителей в мировой (а не только российской) истории, который не только парализовал коллективный ум армии, но и сумел преодолеть состояние дезорганизации, выведя этот коллективный ум на достаточно высокое качество управления.

Можно удивляться тому, что Сталин выиграл тяжелую войну. А можно тому, что Сталин не проиграл ее, хотя сделал все, чтобы это случилось. Сталинское государство в начале войны походило на Персидскую державу, атакованную войском Александром Македонского. Самое большое государственное образование мира, способное мобилизовать несметные полки, рассыпалось под ударами относительно небольшой, но сплоченной силы македонян и греков. Причина – разная степень отдачи имеющегося потенциала. «Много» – не значит лучше.

Читая или слушая сталинистов, понимаешь, что им, как вначале и их кумиру, непонятна диалектика качества. Слова «цена» нет в их мышлении. Главное – результат. Причем результат внешний, не сопряженный с затратами. Их бесполезно спрашивать, почему, имея накануне войны 17 тыс. исправных танков и многократное превосходство в самолетах, через три месяца от этой силы остался прах, а вермахт с 3 тыс. танками оказался у ворот Москвы и Ленинграда? Вам расскажут про «внезапное нападение» или «предателя Павлова, открывшего фронт в Белоруссии», и прочие надуманные доводы. Точно так же бессмысленно спрашивать: почему Советский Союз производил в разы больше тракторов и комбайнов, чем в США, а зерно закупал за рубежом? Вам поведают про плохие погодные условия и рискованное земледелие. И что толку, что есть опыт Северной и Южной Кореи, маоистского и современного Китая, убедительно вроде бы доказывающий, как наращивать индустриальные мускулы по уму и без оного.

Сталин провел индустриализацию, а затем вооружение Красной Армии по принципу «мы за ценой не постоим». Этот способ возможен, если у власти под рукой «неисчерпаемые» ресурсы и можно их тратить не считая. Ни фашистская Германия, ни современные Япония, Южная Корея, Тайвань и прочие развитые государства такого позволить себе не могли и пошли иным путем. И даже миллиардный Китай ныне взял курс на политику «меньшими затратами – больший результат». И получилось то, что мы видим. А Советский Союз, так и не освоивший эту премудрость, сдан в исторический архив. А казалось бы, разработай лучший в мире танк, отличные самолеты и артиллерию (а в мирное время – трактора, станки), наделай их побольше – и вперед, к победе! Но почему-то оказалось, что если люди у тебя «расходный материал», то победы не видать. Все усилия оказываются зряшными.

Если сравнивать по затратам, то подготовка к войне фашистской Германии оказалась намного эффективней, чем сталинская. Там не перенапрягали силы народа, и оружия было произведено ровно столько, чтобы разбить армии соседей и завладеть их ресурсами. Ситуация изменилась, когда изменился характер войны – когда из «обычной» она для народов Европы и мира в целом стала освободительной. Появилось качество иного рода, которое фашизм одолеть уже не мог.