Анатолий Чехов - Кара-курт

— Ладно, Яков Григорьевич, убедили! — весело воскликнул он. — Пожалуй, я и вправду круто повернул. Вам виднее. Всю жизнь ведь с этим народом.

Покладистость коменданта несколько даже удивила Кайманова. «А Ястребилов ничего... Может, и сработаемся», — подумал он.

Оба вышли на крыльцо.

Кряжистый Белоусов, придерживая сумку с противогазом и оттопыривая локти, рысью трусил к воротам, издали скомандовав часовому пропустить Сюргуль. Навстречу ему шла, о чем-то громко препираясь с часовым, высокая старуха с властным мужским лицом, худыми плечами, длинными узловатыми руками. Белоусов на ходу что-то сказал ей, сделал налево кругом, пристроился и даже сменил ногу, направляясь рядом с Сюргуль к зданию комендатуры.

Клычхан смотрел на Сюргуль со спокойным любопытством. Капитан Ястребилов уже согнал с лица свою обворожительную улыбку и всем своим видом будто хотел сказать: «Ну-с, посмотрим, что из этого выйдет».

Кайманов сделал несколько шагов навстречу Сюргуль, почтительно прижал руку к груди:

— Салям алейкум, баджи [8] Баджи — сестра, женщина. . Как твое здоровье? Хорошо ли идут твои дела?

— Ту [9] Ту — ты (курдское). , Ёшка, почему мешаешь? — прервала его старуха. — Почему велишь гейча прогнать? Сам подарил, теперь отнять хочешь? Алла Назар башлык [10] Башлык — голова, здесь — председатель. воды не дает. Кто польет мелек [11] Мелек — приусадебный участок. бедной Сюргуль?

— Погоди, Сюргуль, ты что-то много наговорила, — остановил ее Яков. — Давай по порядку, ханум. Скажи, разве я для того тебе Борьку подарил, чтобы он нам жить не давал? Почему он у тебя так громко кричит?

— Много соли съел, пить хочет — вот и кричит.

— Это я и сам понимаю: пить хочет — вот и кричит. Я тебя спрашиваю, зачем тебе надо, чтобы он так громко кричал?

Сюргуль посмотрела на него с искренним изумлением:

— Как не знаешь, все знают!

Она широким жестом обвела горизонт. На темной и худой, изрубцованной временем шее ее обозначились жилы, в углах рта легли морщины. Но карие глаза Сюргуль с чистыми белками смотрели на Якова молодо, а главное — бесхитростно.

— Вчера ни одного облака не было, — убежденно сказала она, — сегодня пришли.

Старший лейтенант недоверчивым взглядом обвел горизонт. Ястребилов молча выслушал перевод Сулейманова и тоже окинул взглядом небо. Редкие полупрозрачные облака, которых вчера и в помине не было, сейчас, оторвавшись от горных вершин, плыли над головой.

— А при чем тут козел?

— И-и-э-эх, Ёшка! — воскликнула Сюргуль. — Гейч пить хочет — дождь зовет. Одно утро кричал — облака пришли. День покричит — туча придет.

— Еще день? Ну уж дудки! От твоего гейча и сейчас у всей комендатуры в мозгах свербит. А если все лето дождь не придет, твой гейч до осени орать будет?

— Как не придет? Обязательно придет!..

— Если бы от такой рогатой скотины зависела погода... — начал было Кайманов, но в эту минуту, словно по заказу, облако, проплывавшее над головой, окропило вдруг всех стоявших во дворе частыми тяжелыми каплями.

— Ага! Видел? — Сюргуль торжествовала: — А ты говорил!

— Тьфу! — невольно рассмеявшись, сплюнул Кайманов.

Белоусов и переводчик Сулейманов захохотали. Улыбнулся и Клычхан. С усмешкой пожал плечами капитан Ястребилов, которому Сулейманов перевел разговор.

— Зачем плюешь? — обиженно сказала Сюргуль. — Дождик пошел — аллаху слава. А ты плюнул.

— Прости, ханум, — согнав улыбку, ответил Яков. — Пойдем ко мне в гости, чай будем пить, а гейча ты отведи подальше в горы, пусть лучше он там кричит.

— Какие горы? Мелек у меня не в горах, за кибиткой. Ни в какие горы гейча не поведу, пускай дома кричит.

«Голову морочит старая карга», — уже раздражаясь, подумал Кайманов.

— Яков Григорьевич, я буду у себя, — с улыбкой сказал Ястребилов, направляясь в канцелярию. Это можно было перевести так: «Вы развлекайтесь, а у меня дела».

Сулейманов и Белоусов перестали смеяться. Невозмутимо и чуть иронически наблюдал эту сценку Клычхан.

Кайманов увидел возле кибитки Сюргуль худощавую мужскую фигуру. Кто-то в туркменском халате и высокой папахе — тельпеке стоял у входа, смотрел в сторону комендатуры.

— Кто у тебя в гостях? — спросил Яков.

— Ай, Хейдар, один человек, — не задумываясь ответила Сюргуль.

— Что за Хейдар? Зачем пришел?

— Ай, немножко надо замуж выходить, трудно одной...

— Замуж?!! — Яков открыл было рот, но от комментариев воздержался. Что ж, и в свои семьдесят лет Сюргуль имела право выйти замуж. Одной действительно трудно...