Анатолий Чехов - Кара-курт

Самохин счел необходимым еще раз сказать:

— Близко машину поставили, запах бензина может спугнуть «гостей».

Ястребилов, весь как натянутая струна, впиваясь взглядом в тропу, негромко ответил:

— Вас послушать, у этого нарушителя нос ищейки, бензин сквозь гору чует.

Капитан подал знак пограничникам, рассредоточившимся вокруг места, где предполагалось задержать нарушителей, сам пригнулся в укрытии.

На тропе показался Имам-Ишан с маузером в руке. Вслед за ним — двое в плащах с капюшонами. Один из них — Белухин. Замыкающие — тоже с маузерами — переодетые Кайманов и Овсянников.

Когда до границы оставалось всего каких-нибудь сто метров, Кайманов тронул рукой «эпроновца», указал маузером в сторону соседнего склона, выходившего к границе, сказал что-то по-курдски. Шагавший рядом с Белухиным переводчик тотчас же перевел его слова, но и без перевода нетрудно было понять: здесь!

В знак того, что работа окончена, Кайманов с Овсянниковым присели на обломок скалы и, прикрываясь полами курток, закурили, безучастно дожидаясь, когда Белухин передаст им пароль и деньги. Тот, сверившись по карте, внимательно осмотрелся, удовлетворенно кивнул, полез в карман брюк. Этот момент и счел самым удобным капитан Ястребилов, решив во что бы то ни стало лично задержать нарушителя.

— Стой! — крикнул он и прыгнул на тропу.

Белухин рванулся вверх по склону, мгновенно обернулся. Грохнули выстрелы. Ястребилов стал медленно оседать на землю, схватившись рукой за грудь.

Пограничники со всех сторон бросились на задержанных, вынудили поднять руки. Кайманов и Овсянников схватили Белухина.

Андрей, стоявший ближе всех к Ястребилову, поддерживал раненого, слушая, как последними словами крыл его старший лейтенант Кайманов.

...В санчасти комендатуры, когда Байрамов прооперировал и перевязал Ястребилова, раздался телефонный звонок. Самохин, присутствовавший тут же, снял трубку.

— Товарищ старший политрук, — услышал он знакомый голос, — докладывает сержант Гамеза. В арбе старухи Сюргуль задержан тот самый терьякеш, которого мы сами показывали ей, как опасного кочахчи, задержанного у дружинника Чары-Мурада. Он же, если помните, с нашим переводчиком Варене´й в магазине водку пил, песни распевал.

— Ладно, Гамеза, доставьте его в комендатуру. А что наша уважаемая Сюргуль?

— Клянется своим аллахом, что даже не видела, как он к ней в арбу залез. Говорит, что не хочет больше смотреть родные места, видно, знает, что ей от Фаратхана попадет. Просится домой, в Советский Союз.

— Ну что ж, доставьте ее домой со всеми знаками уважения: много она нам помогала, еще поможет. Дайте понять, что мы не сомневаемся в ее лояльности. Как говорится, старый друг лучше новых двух. Когда доставите ее в аул, а нашего терьякеша в комендатуру, доложите мне.

— Слушаюсь, товарищ старший политрук. Самохин прямо из санчасти позвонил Кайманову.

— А Фаратхан, оказывается, не лишен чувства юмора, — выслушав рассказ Андрея, заметил Яков. — Задумал и Белухина переправить и нам же нашего подставного терьякеша вручить.

— Завтра увидим, какие юмористы Клычхан с Фаратханом...

В закордонную комендатуру Самохин приехал ночью. Ближе к утру должен был прибыть Кайманов, с которым они поедут в аул Фаратхана. Полковник Артамонов выдвинет свой КП к горной речке, неподалеку от аула. Аул со всех сторон будет блокирован пограничниками, иранскими воинскими подразделениями охраны порядка.

Томительная духота выгнала Андрея из комнаты. Он прошелся по двору, огороженному высоким дувалом, сел на скамейку под единственным на всей улице деревом, темневшим на фоне звездного неба.

Идущая на убыль луна светила все еще ярко. Черные тени шевелились в кроне дерева, прятались в дальних углах двора, заставляли внимательно присматриваться к ним, вслушиваться в чужие звуки чужой ночи.

Доносится треск цикад и отдаленный плач шакалов, по главной улице города идут обозы, рысят кавалеристы, с тяжелым ревом моторов проносятся машины. Где-то таились гитлеровские агенты, все эти майеры, калингеры, мелек-мануры, но результаты их деятельности надо было ждать здесь, в этом пограничном городишке, в разбросанных вокруг окрестных аулах...

Вокруг комендатуры расставлены часовые. Часто хлопает дверь, входят и выходят люди в военной форме, иногда появляются какие-то гражданские, с которыми разговаривает дежурный с помощью переводчика Сулейманова.