Анатолий Чехов - Кара-курт

Яков указал на прикрытое кошмой отверстие, взглядом спросил: «Здесь?» Мухтар утвердительно кивнул головой.

— Пришел с оружием?

Старик усмехнулся:

— Аксакал [35] Белая борода. у меня зачем? — спросил он. — Я ведь своим келле [36] Келле — голова. тоже думал: «Ай, Имам-Ишан, что ты тут ходишь? Еще и маузер приволок. Убьют ведь тебя, сам кого-нибудь подстрелишь. Давай, дорогой, уберу-ка я твой маузер, пойду начальнику Ешке скажу...»

Мухтар передал Якову завернутый в тряпку маузер.

— Ай, сагбол тебе, Мухтар, за такие толковые слова, — пряча маузер под поясной ремень, закрыв его гимнастеркой, ответил Кайманов. — Я уж жалею, что через весь аул к тебе ночью шел. Лучше бы подождал вас с Имам-Ишаном, дома бы сидел, печку топил, геок-чай в тунче кипятил. А теперь сколько еще ждать, пока тунча закипит...

— Не смейся, Ешка-джан, — серьезно ответил старик. — Имам-Ишан, верно, тебя спрашивал, есть у него какое-то письмо для тебя. Меня к тебе посылал, а ты сам пришел.

Яков пожал плечами: от кого ему могло быть письмо, да и зачем посылать нарочного, когда в любом городе за кордоном есть советская военная комендатура?

— От кого письмо? — спросил он Мухтара. Тот неопределенно пожал плечами:

— Откуда я знаю? Сказал: есть письмо Кара-Кушу... Да он сейчас сам скажет. Эй, Имам-Ишан, вылезай. Кара-Куш сам к тебе пришел.

Из подпола вылез нарушитель. К удивлению Якова, нисколько не смущаясь, подал руку.

— Ай салям, яш-улы Кара-Куш, — сказал он. — Я сам хотел тебя видеть, думал, кто другой к Мухтару пришел...

— Вот видишь, как все ладно получилось, — иронически поддержал его Яков, — а я, будто догадался, взял да и пришел...

При свете «летучей мыши» Кайманов хорошо рассмотрел закордонного гостя.

Перед ним стоял человек средних лет, с седеющими висками, решительным взглядом темных проницательных глаз. Все трое вошли в комнату, сбросив обувь, сели по-восточному на ковер, которым был застлан пол.

— Ну, так что там за письмо у тебя? Кто мне решил весть передать? Если ты ко мне пришел, зачем попал к кузнецу Мухтару? Дорогу в комендатуру любой мальчишка покажет.

Имам-Ишан пожал плечами:

— Умный ты человек, Кара-Куш, а сказал — слушать смешно: понеси к вам письмо, в гостях надолго останешься. Хотел через Мухтара передать, обратно уйти, да не пришлось.

— Ладно, — перебил его Яков. — Довольно сказки рассказывать. Маузер с патронами тоже хотел через Мухтара передать?

Имам-Ишан, не ответив, пожал плечами, достал из кармана клочок бумаги с несколькими строчками на фарситском языке. Записку писал кто-то неуверенной рукой, то ли полуграмотный, то ли ребенок: «Джан горбан, — прочитал Яков, — ата вспомнил, какой человек с тобой был. Это очень воровской человек». Ни подписи, ни даты. Видно было, что автор письма не часто брал в руки карандаш, а взяв его, потрудился немало: листок весь измят, буквы разъехались, слова написаны вкривь и вкось.

Яков сделал вид, что ничего не понял. Повертел бумажку в руках, сказал:

— Что-то я ничего тут не разберу. Кто дал тебе это письмо? Сам-то ты читал его?

— Усехон дал. Оглан Ашира, у которого ты в первый день с маленьким военным начальником и Клычханом был. Сам я письмо не читал, читать не умею. Ашир сказал: «Передай Советам, люди Мелек-Манура все равно собираются сжечь склад».

Яков призадумался. Мысленно он представил себе огромные горы хлопка, тюки с шерстью, буты и чаны с вином, целые штабеля ящиков с сушеным виноградом. Конечно же, люди Мелек-Манура обязательно попытаются еще раз организовать диверсию. Гитлеровские мародеры потеряли такое богатство, едва подготовив его к эвакуации в Германию. Они будут стремиться любыми путями уничтожить его.

Все это очень походило на правду. Но зачем Имам-Ишану понадобилось переходить границу, да еще с оружием, прятаться у Мухтара, нести записку именно ему, заместителю коменданта Кайманову? Подойди к любому советскому офицеру в нашей закордонной комендатуре и расскажи о новой задуманной диверсии. Еще проще: мимо лавчонки Ашира нескончаемым потоком идут военные машины, и любой шофер может передать письмо. Да и охрана склада дремать не будет, особенно после уже случившегося поджога. Что-то с этим сообщением не так. Дело, видимо, вовсе не в складе.

— Знаю, знаю Ашира, — сказал Кайманов. — Такой большой коммерсант. Яйца по копейке штука покупает, варит, продает три яйца две копейки. Навар себе оставляет... Только он, наверное, еще больше неграмотный, чем ты, где уж ему своего оглана Гуссейнхана научить.