Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

Ягода по всему краю собирал изделия валашских умельцев — старался выглядеть меценатом. Возьмет фигурку или рисунок, а за это пришлет бутылку водки или зайца (сам Ягода был заядлым охотником). С Янеком Горнянчиным он познакомился давно. И сразу же стал нахваливать фигурки, которые Янек вырезал из причудливых сучьев и корней. С тех пор Ягода немало вещиц взял у Янека.

Однажды Янеку пришлось даже пообещать Ягоде, что придет разрисовать его подвал. В своей современной вилле в Визовицах «пан фабрикант» хотел устроить нечто вроде винного погребка в словацко-валашском стиле, куда он мог бы приводить важных гостей. И вот Янек спустился в Визовицы и стал рисовать на побеленных стенах разбойников и шалаши овчаров, а другой такой же самозванный художник, откуда-то из-под Брода, рисовал на противоположной стене словацкие национальные костюмы и все время пел песни. Через какое-то время все это им осточертело. Они бросили свое малеванье и так нахлестались разных водок-настоек, что им и море было по колено. Потолок они так и не закончили. Похлопали друг друга по плечу, расцеловались по-братски — и только их и видели! Янек вернулся домой на Вартовну, и тщетно Ягода грозил ему, а потом уговаривал. Но Янек не пошел в Визовицы. Так и остался подвал «фабриканта» Ягоды не расписанным до конца.

Но это было давно. Ягода в конце концов смирился с этим, да и погребок получился недурной. К Янеку Ягода продолжал относиться по-приятельски.

— Привезли вам дорогого гостя, — начала пани Ягодова.

С Горнянчиным у нее были не очень-то теплые отношения. Пани «фабрикантша» видела в нем неотесанного валаха. Она не могла ему простить, что как-то он спросил ее, откуда она родом — не из Прлова ли? Она выставляла себя иностранкой, хотя была урожденной Цедидловой из Прлова. Звали ее Марушкой. Некоторое время она действительно жила в Англии и вернулась оттуда уже не Марушкой, а Мэри, и Ягода, который был немного старше ее, просто с ума сходил по ней.

Хоть у Ягоды голова седая, но он еще мужик что надо… И как эта Марушка Цедидлова смогла его так оседлать!

Вот и сейчас — она и слова ему сказать не дает.

— Пан доктор Мезуланик большой друг Валахии. Он очень любит… как это сказать… фольклор… Вот мы и решили сделать вам приятное. Но учтите, что пан доктор…

Пан доктор, выставив длинную бородку, принялся разглядывать полки и сразу же что-то выловил. Это была фигурка валашского стражника. Как-то летом Янек крутил и вертел целый пенечек, пока не вырезал из него эту фигурку в плаще и высокой широкополой шляпе с обушком в руке.

— Любопытно, — обронил пан доктор, вертя фигурку в прозрачных бескровных пальцах. — Цельнорезная… А эта одежда, спадающая пышными складками… Любопытно. Пан фабрикант, вас можно поздравить с открытием.

Ягода сиял. У Янека по лицу пробежала усмешка.

— Как вы научились этому? — допытывался Мезуланик.

— Да это у нас в роду, — буркнул Горнянчин. — Еще дедушка говорил мне, что дерево надо чувствовать, потому что оно живое… С ним, мол, надо обращаться как с человеком… Ведь даже полено, если по нему как следует ударить, подает голос. Надо уметь на ощупь определять, как оно росло и где у него душа… Тогда оно само поддастся!

— Так вы верите, что у дерева есть душа?

— А как же иначе? Ведь оно же растет, — искренне удивился Горнянчин. — А вы слышали, как поют доски, когда их на лесопилке остругивают? Как орган. То низким, то высоким голосом. — Янек стоял с таким видом, словно в самом деле прислушивался. — Они поют о том, что слышали в горах, когда были деревьями.

Стало смеркаться. Мезуланик подошел к окну, чтобы лучше разглядеть фигурку.

— Что тут особенно для меня интересно, — проговорил он после минутного раздумья, — так это то, как здесь выражено отношение народа ко всему военному. Тут сразу видишь, как глубоко народны корни военного сословия в Валахии. Вот такие стражники были подлинными сынами и героями валашского народа!

— Ну, я бы не сказал, что валахи очень гордятся ими, — заметил Янек Горнянчин. — На первых порах у них, может, и было доброе намерение защищать границы валашского края, но потом они пошли по кривой дорожке. Правда, они были, что называется, один к одному, парни как дубы! Они были или сынками богатеев, или такими головорезами, у которых земля под ногами горела. Они богачей защищали, а не бедняков.

— Откуда вы все это знаете? — язвительно спросил Мезуланик. — Тоже от дедушки?

Ягода попытался перевести разговор на другую тему: