Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

Вдруг со стороны речки появились какие-то парни с автоматами в руках. Это был Москаленко со своими ребятами. Издали их сбило с толку одеяние Станина — он был в галифе и жандармском плаще.

Все вместе вернулись на основную базу. Там были землянки и две большие палатки — трофей после налета на немецкий склад. Обычно в холодную пору ребята отправлялись ночевать к хозяевам одиноких усадеб, а на рассвете возвращались к себе. Теперь же им оставались только сырые и промерзшие землянки — к домам местных жителей никто не смел приблизиться.

На следующий день командир послал Честю Ясоника и Ивана-Попа на Пишкову. Немцы с Озницы тем временем ушли, и поэтому Честя с Иваном добрались до землянки без особых приключений. Но они с трудом узнали знакомое им место. Землянка была разрушена, все вокруг разворочено. В одной из воронок лежал изуродованный труп Ярцовяка.

Партизаны похоронили Ярцовяка. Поверх могильного холмика положили камни от разрушенной землянки.

Сон у партизан неспокойный. Трлифай во сне то и дело ворочается с боку на бок, стонет. Потом вдруг вскакивает и кричит:

— Бегите, ребята, идут эсэсовцы с собаками!

Ребята просыпаются, окликают его, думая, что он фантазирует во сне. Каждому из них уже не раз снилось такое. Иван-Поп почти каждую ночь кричит, а Фима так скрежещет зубами, что делается страшно.

Кто-то запускает в Трлифая сапогом и при этом ругается. Но Трлифай в здравом уме. Он встает, быстро собирает вещи и повторяет:

— Я вам говорю: бегите! К утру они будут здесь!

Все окончательно просыпаются.

— Откуда ты это знаешь? — наседают на него.

Но Трлифай знай себе твердит:

— Бегите, говорю вам, бегите. — И собирается уходить.

Зовут командира. Тот знал, что у Трлифая в ближней деревеньке домик, что он уже дважды убегал из отряда домой, но, правда, возвращался. Сейчас Трлифай признался, что предал партизан немцам. Однажды, когда он пришел навестить жену и детей, немцы подкараулили его.

— Пришлось все им рассказать. Они грозились убить жену, детей, — плача, рассказывал Трлифай. Нервы у него окончательно сдали. — Они меня к вам послали, чтобы вы ничего не заподозрили… Бегите!..

Партизаны собрались и ушли в лес.

Вскоре они убедились, что Трлифай не врал: в лесу наткнулись на подразделение эсэсовцев, которое направлялось к их лагерю. К счастью, они заметили немцев вовремя и успели обойти их, но без перестрелки все же не обошлось.

Трлифай все-таки остался в отряде. Ходил угрюмый, с опущенной головой. Когда на следующий день партизаны пекли к обеду лепешки, Трлифай играл на гармонике, а командиры тем временем решали, как с ним быть.

Когда он доиграл, его завели в ближний лесок. Навели на него автоматы. Он каялся, плакал, ползал по земле. Но партизаны не пощадили его…

В приемной мезиржичского доктора Ежа появился странный пациент. Обе щиколотки его ног были пробиты пулями. Было просто непонятно, как он добрался до врача. «А что, если это агент?» — думал Еж, но все же оказал раненому помощь.

Вскоре после этого к доктору Ежу явился связной и передал, что вечером он должен быть у железнодорожного моста за городом с врачебными инструментами и медикаментами. Еж решил изменить внешность — набросил на плечи накидку, а вместо шляпы на глаза надвинул кепку. Шел луговыми тропинками. Дорогой повстречал крестьянина из Котлины.

— Что это вы так вырядились, пан доктор? Да и пешком почему-то идете…

Отговорился тем, что вызвали к роженице в горный хуторок — туда, мол, на машине не доберешься.

У моста его ждал Честя Ясоник.

Они перешли на противоположный берег Бечвы и стали подниматься на Пишкову.

Смеркалось, однако Честя не сбавлял шага. В конце пути их чуть не обстрелял собственный дозор.

Доктора привели в сарай возле самого леса. Там вокруг свечки стояли несколько человек. Кое-кого из них старый доктор узнал и хотел было заговорить, но кто-то положил ему руку на плечо и сказал:

— Ни одного имени!

На скамье без сознания лежал раненый партизан. У него разрывной пулей были разворочены все внутренности и поврежден позвоночник. Раненый лежал на соломе и стонал.

Доктор приступил к операции. Партизаны стояли вокруг. В один из моментов доктор выпрямился и сказал:

— Мало света!

Пламя свечи блуждало по телу раненого. Доктор снова наклонился над раненым и стал пытаться вынуть пулю из кости.

Принесли керосиновую лампу.

Когда доктор вытащил наконец из раны деформированную пульку, все облегченно вздохнули…