Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

Ответственным за операцию на электроподстанции был Герык. С собой он взял Опава, бельгийца Жана и несколько местных ребят. Жан приготовил мощный заряд. В десятилитровый бидон для молока положили пятнадцать килограммов тротила в порошке, а внутрь вложили несколько роликов пикрина с детонаторами и запальник с часовым механизмом.

Следующей ночью небо над Всетином осветилось и раздался мощный взрыв. Группа Герыка свою задачу выполнила, несмотря на то что немцы повсюду расставили патрули.

Поезд остановился. Раздались крики караульных. Здоровые заключенные стали выходить из вагона. Папрскарж и Данек продолжали лежать.

Вдруг двери купе распахнулись.

— Вставай! Выходи! — заорали по-немецки караульные.

Когда же они увидели, что перед ними двое раненых, схватили Папрскаржа за воротник и по ступенькам вагона стащили на перрон. Данек же вышел сам — он мог ступать на одну ногу.

Это был брненскнй вокзал.

Папрскаржа караульные оставили лежать на земле между путями. Долгое время к нему никто не подходил. Потом появились два солдата с носилками.

Перед входом в вокзал стояла грузовая машина с заключенными, прибывшими из Всетина, и Слава Данек был уже там. Солдаты положили Папрскаржа в ту же машину, и она поехала.

Нога все сильнее беспокоила Папрскаржа. Пальцев он уже почти не чувствовал — они окоченели, потому что торчали из-под гипса.

Машина остановилась у интерната Коуницовых, или, как его еще называли, «Коунички». Солдаты загнали арестованных в канцелярию. Папрскаржа и Данека внесли последними и положили на полу. В тепле пальцы у Папрскаржа начали отходить.

Дежурный гестаповец проверил сопроводительные документы арестованных. Когда дошел до Папрскаржа, спросил:

— Папрскарж Йозеф? Арестован вторично?

— Да, — подтвердил Папрскарж.

— Как же это так? А почему ты здесь?

— Не знаю.

— А почему ты ранен?

— Не знаю, почему в меня стреляли.

— Значит, не знаешь? Ну так завтра узнаешь. — И он пнул ногой шапку, в которую Папрскарж сложил мелкие вещи. Остаток хлеба и конфеты разлетелись по всей комнате.

Потом Данека и Папрскаржа заключенные — чехи унесли на носилках в камеру на втором этаже.

Две койки там были свободны. На третьей, в нижнем белье, свернувшись в клубок, лежал какой-то мужчина. Около него на стуле сидел немецкий солдат.

Папрскаржа и Данека положили на свободные койки. Гестаповец приказал солдату не разрешать никаких разговоров между заключенными и ушел.

Свет на потолке горел всю ночь, и Папрскарж не смог уснуть. Сильно давил гипс. Ступню больно дергало. Он повернул голову к Данеку и увидел, что тот тоже не спит.

Трофим и Матей в первую же ночь принялись строить планы побега. Трофим наблюдал за надзирателем. Это был чех, высокий чернявый парень, чем-то похожий на гориллу, но с арестованными он обходился по-человечески, и казалось, особенно благоволил к русским партизанам. И поэтому Трофим хотел все сделать так, чтобы не причинить надзирателю вреда.

В конце концов решили так: ночью заманить его в камеру, отобрать ключи и перебраться через стену.

— Это невозможно, — высказали свои сомнения арестованные чехи, находившиеся вместе с ними в камере.

— Уверяем вас, вполне возможно, — говорил им Трофим. — Но вы только должны нам помочь обезвредить надзирателя.

И вот однажды ночью в тюрьме поднялся шум. Трофим изо всех сил колотил кулаками в дверь камеры.

— Помогите! Доктора!

Пришел надзиратель.

— Что за шум? Разбудите начальника и будет худо! Себе не поможете, а мне наделаете неприятностей.

— Человек умирает, — твердили арестованные чехи.

Надзиратель заглянул в камеру и увидел лежащего Матея. Тот притворился тяжелобольным.

— Отойдите подальше от двери. Я погляжу, что там с ним, — сказал надзиратель и отпер камеру.

Как только он вошел внутрь, Трофим бросился на него. Но одолеть надзирателя было не так-то просто: он наносил один удар за другим и при этом звал на помощь. Тогда Трофим ударил его кулаком по голове. Надзиратель покачнулся, и Трофим ловко повалил его на пол, связал простыней, а рот заткнул кляпом.

— Трофим, ключи! — крикнул Матей. — Быстрее! Они у него на поясе! И отпирай камеры!

Трофим отстегнул у надзирателя связку ключей и побежал по коридору. Заключенные, услышав крики, толпились у глазков камер. Отыскав нужный ключ, Трофим отпирал камеры одну за другой и широко распахивал двери.