Сергей Скрипник - Телохранитель

— За неделю рейда в наши ряды влилось не более пятисот местных дехкан, — добавил Черепанов.

— И где обещанные десятки тысяч добровольцев, готовых встать под красные знамена? — не унимался Рагиб-бей, атакуя Хайдара. — Вместо них под Мазари-Шариф пришли пять тысяч бандитов Ибрагим-бека и прочего местного сброда.

— Я же вам сказал, что народ нас не поддержит. Он останется под зелеными знаменами пророка.

— Ну, ладно. — Примаков встал со стула, поправил портупею, приосанился. — Довольно политики. Вернемся к делам сугубо военным. Если враг не сдается, его уничтожают. Будем травить воинов Аллаха газами.

— Уверен, это не поможет, — возразил Хайдар.

— Поможет, — успокоил его Рагиб-бей.

Чтобы ослабить кольцо осады, которое все теснее сжималось вокруг захваченного города, Примаков запросил по телеграфу поддержку авиации. Вскоре прилетели самолеты и принялись утюжить окраины столицы Афганского Туркестана бомбами. Форты и бастионы глиняной крепости Дейдади, где были сосредоточены основные силы, верные новому кабульскому правительству, постепенно сравнивались с землей. Однажды краснозвездная эскадрилья доставила на своих крыльях в Мазари-Шариф в поддержку осажденным десять станковых пулеметов и двести «химических» снарядов с отравляющими газами.

Но этим в штабе Среднеазиатского военного округа решили не ограничиваться. На помощь Рагиб-бею был послан еще один конный отряд, но он почти сразу же попал в ряд серьезных переделок с превосходящими силами обороняющихся и, изрядно потрепанный, вернулся за Амударью. Вторая попытка организовать помощь своим посуху оказалась куда более успешной. Подразделение конников 8-й кавалерийской бригады САВО под началом Зелим-хана (под этим псевдонимом скрывался еще один отчаянный рубака — сам комбриг Иван Петров), всего 400 сабель, 5 мая проникло на территорию Афганистана и кинжальным ударом уже на второй день пробилось к Мазари и сняло его блокаду. Разгром афганских сил сопротивления довершала все та же авиация и снаряды со смертельной начинкой, без шума и крови выкосившие множество солдат противника.

Днем 7 мая, прогуливаясь по глиняным руинам крепости Дейдади в сопровождении Али-Азваль-хана и Зелим-хана, Рагиб-бей устал подсчитывать трупы врагов. Ненадолго задержался у лежащего на спине, наполовину присыпанного землей тела пожилого афганского ополченца с перекошенным предсмертной судорогой лицом.

— Боже мой, — произнес он с горечью. — И с этими людьми мы собирались устраивать мировую революцию. Нет, прав был все-таки мистер Смоллетт, когда называл местных жителей дикарями. И вправду дикари, самые настоящие дикари.

— О чем это вы, товарищ командир? — спросил его Черепанов.

— Да забавный случай произошел со мной, Сашок, два года тому назад, — начал свой рассказ Примаков (многие его подробности я опускаю, так как упоминал их выше. — Прим. авт.). — Тогда я постоянно находился при Аманулле-хане. Так вот, на одном из светских раутов прицепился ко мне английский посланник, некто мистер Смоллетт, и, представь себе, стал меня вербовать в шпионы.

— Да ну?

— Вот тебе и ну. Сулил даже чин британского генерала и всеобщий почет на его родине — в Англии.

— И что же вы, Виталий Маркович?

— Соблюдай конспирацию, Али-Азваль-хан, — с напускной строгостью предупредил Черепанова Примаков. — Здесь я тебе Рагиб-бей. Так вот, представь себе, мистер Смоллетт тогда ко мне тоже так вкрадчиво обратился: Виталий Маркович, мол, не желаете обогатиться в наших колониях и получить чин британского генерала? Я его, конечно же, послал. Мне ведь и советским комкором живется неплохо. Но в одном этот въедливый англичанин оказался прав.

— В чем?

— Да в том, что этим аборигенам плевать на мировую революцию. Им никогда не понять сущности классовой борьбы. А коли так, нам отсюда надо драпать, и побыстрее.

В этот момент Примаков — Рагиб-бей, сам не желая того, сделал роковое признание. Когда по его делу будут допрашивать Черепанова, тот в деталях сообщит об этом разговоре, который и лег в основу обвинения. Но до этого оставались еще долгие семь лет. А пока красный отряд Рагиб-бея, позволив себе небольшую передышку для пополнения личного состава и запасов, готовился наступать дальше. Продолжив поход, Примаков без особого труда завладел еще двумя стратегическими городами на пути к Кабулу, где засел мятежник и британский наймит Хабибулла II, — Балхом и Таш-Курганом.

Но тут Рагиб-бея внезапно вызвали в Москву. Утром 18 мая, передав командование отрядом Черепанову, он вылетел на присланном специально за ним аэроплане в Ташкент. Али-Азваль-хан собирался уже было двинуться на афганскую столицу, но тут произошел конфуз. Едва отряд начал наступление на Кабул, один из военачальников Хабибуллы Бача-и Сакао — визирь Сейид-Гуссейн совершил обходной маневр и, ворвавшись в Таш-Курган, выбил из него советский гарнизон. Али-Азваль-хану пришлось перегруппировываться на ходу. Время было потеряно.