Виктор Муратов - Перевал

Борис дернул Кутипова за рукав, кивнул в сторону Тони. Кутипов пьяно осклабился и полез к Тоне целоваться.

— Мил-лая, совершенно изму… изумит-тельная Тоня, — пьяно лепетал он. — Давай р-рванем с тобой в Бр-раз-зилию. Ну их всех к ч-черту!

— Вы пьяны. Вам необходимо проспаться. — Тоня встала. — Я ухожу.

Кутипов, пошатываясь, подошел к ней и, пытаясь обнять, зашептал:

— Куда ты… Едем ко мне…

Тоня оттолкнула Кутипова и направилась к выходу. Кутипов устремился было за ней, но Борис преградил ему дорогу.

— Оставь, Борис Михайлович, — дружелюбно заговорил он. — Ты же сам сказал, что имеешь на нее серьезные виды.

— Виды? Да… виды. Имею виды!

— А сейчас ты пьян. Оставь ее, — уговаривал Борис, усаживая Кутипова на место. — Посиди спокойно. Я прикажу Шалве отвезти Тоню домой и обратно заехать за нами. Посиди, послушай музыку.

— Шалва? Пускай Шалва. И чтоб ни-ни. И ты чтоб ни-ни. — Кутипов обессиленно уронил голову на стол и уснул. Борис осторожно вытащил его роскошный рыжий чуб из тарелки с салатом и быстро пошел через зал, следом за Тоней.

Шалва жестом пригласил Бориса в машину. Там уже сидела Тоня.

— Наконец-то мы с вами увиделись, — проговорила она.

— Где Ванюшка? Когда я смогу его увидеть?

— За Ванюшку не волнуйтесь, он у меня. Не волнуйтесь, это надежное место. Но вам показываться у меня не следует.

— А Дарья Михайловна?

— Дарья Михайловна погибла на переправе.

— Как это случилось?

— Там погибли многие. За Ванюшку не волнуйтесь, — повторила Тоня. — У нас совсем нет времени. В партизанском штабе ждут сведения о национальных формированиях: состав, вооружение, откуда завербованы, фамилии и биографии командиров. Штабу важно знать, где гитлеровцы намерены использовать эти легионы.

— Я очень мало знаю, — ответил Борис — Могу лишь сказать, что часть легионов будет направлена под Новороссийск и Туапсе, другая часть — против нашей Северной группы войск, на Грозный и Владикавказ. Ни состава, ни вооружения этих легионов не знаю. Мне не доверяют и не станут доверять, пока я не выступлю на митинге в Нальчике. А на это я никогда не пойду.

— Но ведь в штабе партизанского движения знают о вашей работе, — проговорила Тоня. — Там все поймут.

— В штабе знают обо мне единицы, а о предательском выступлении на митинге узнает весь Закавказский фронт. Уж доктор Берк постарается. На следующий же день все продавшиеся немчуре газеты на Северном Кавказе, вроде «Пятигорского эха» и «Кавказского вестника», раззвонят о выступлении, да и там, в Берлине, будут склонять фамилию генерала Севидова. Нет уж, лучше пулю в лоб.

— Зачем пулю? Приедем в Нальчик, а там уйдем к своим, — предложил Шавлухашвили.

— Это, конечно, можно, — согласилась Тоня. — Но тогда мы лишаемся своего человека в штабе формирования.

— Да какой от меня толк? — вспылил Борис. — Думаете, там, в абвере, сидят дураки? Так они и доверили красному командиру, брату советского генерала? Николадзе, Оберлендер и их компания понимают, что только после выступления на митинге деваться мне будет некуда, только тогда я сдамся им с потрохами.

— Действительно тупик, — согласилась Тоня. — Но я вас прошу: сами пока ничего не предпринимайте. Думаю, что завтра вы получите указание.

— Завтра я уже должен ехать в Нальчик.

— Хорошо, мы постараемся сегодня же связаться со штабом и получить указания, хотя сделать это будет сложно.

— Да, — спохватился Борис, — если у вас есть связь со штабом, то удалось сообщить генералу Севидову о судьбе его жены и внука?

— Я этого не знаю, — призналась Тоня. — Мы только что установили связь со штабом партизанского движения, а партизаны наверняка связаны с командованием фронта. Не беспокойтесь, и о вас генерал Севидов узнает. А сейчас возвращайтесь в ресторан. Как бы господин Кутипов вас не заподозрил.

Кутипова за столиком не было. Он стоял на эстраде и, покачиваясь, дирижировал оркестром. Борис с трудом стащил его с эстрады и усадил за стол.

— Ты один? — спросил Кутипов, глядя мутными глазами на закуски. — А где эта?.. Где моя Тоня?

— Шалва повез ее домой.

— Э-эх вы… Я вам… Ведь Тоня… Тоня…

— Хорошая девушка.

— Хор-рошая? Совер-рш-шенно изумительная девушка. Эх, тезка, махнуть бы с ней далеко-далеко… — Кутипов обнял Бориса за плечи и, оглянувшись, зашептал: — Ты думаешь, не нашлось бы райского местечка на земле? Ты думаешь, у меня меньше денег, чем у Николадзе? Есть тихие земли, где только солнце, пальмы, теплое море… И тебе, тезка, там места хватит. Зажили бы… — Кутипов опустил голову и продолжал изливать душу перед Борисом Севидовым. — Ты знаешь, ведь я толком и не пожил. Хотел еще до войны рвануть за кордон, папашу родного отыскать. И рванул бы. А с чем? Фамильных бриллиантов папаша не оставил. С профсоюзной книжкой в кармане бежать? Эх, тезка, какие есть на земле страны!.. Только надо вовремя смыться, это я тебе чисто по-товарищески. Мне все равно кто победит — немцы, большевики, англичане, хоть турки. Все дураки — воюют, убивают друг друга. Не-ет, это не по мне, хоть я и казак. Жизнь у человека только одна. Даже эти нацмены понимают, стараются от войны улизнуть. Не успели немцы с армянским легионом разобраться, теперь от них грузины драпанули.