Виктор Муратов - Перевал

И в этом Борис Севидов убедился очень скоро. Через несколько дней его работы в штабе Кутипов сказал:

— Закрывай свою канцелярию. Прячь бумажки. Хватит вкалывать. Нас приглашает в гости доктор Берк. Чванливый немец, но коньяком всегда богат. А кроме того, познакомлю тебя с особой… Только, — Кутипов шутливо погрозил пальцем, — волочиться запрещаю, сам имею виды… Серьезные виды, учти, Борис Антонович.

В приемной Берка за секретарским столом Борис увидел миловидную девушку. Кутипов подошел к ней как старый знакомый, поклонился, поцеловал руку.

— Знакомьтесь, Тонечка, мой друг и помощник, — кивнул он в сторону Бориса.

— Севидов Борис Антонович, — назвал себя Борис.

— Тоня Гарбузова.

Они изучающе смотрели друг на друга. Кутипов расценил эти взгляды по-своему и, наклонясь к Тоне, тихо заговорил:

— Надеюсь, Тонечка, вы сегодня уделите нам часок-другой? Доктор Берк вас по-прежнему безжалостно эксплуатирует. Разве можно так?

— Доктор Берк и себя безжалостно эксплуатирует, — в тон ему ответила Тоня. — Что поделаешь, работы действительно много, особенно теперь. Думаю, и вам работы прибавится.

— Вы думаете? — удивился ее осведомленности Кутипов.

— Да, доктор Берк за тем вас и пригласил. А что касается сегодняшнего вечера, — пристально глядя на Севидова, проговорила Тоня, — пожалуй, часок-другой удастся выкроить.

— Вот и отлично. — Кутипов еще раз поцеловал Тоне руку. — Посидим в «Глобусе», послушаем музыку. Что ж, доложите доктору Берку.

— Он вас ждет, проходите.

В кабинете доктора Берка находился Александр Николадзе.

— Прошу, господа, прошу, — любезно пригласил доктор Берк.

— Как ваша рука? — поинтересовался Николадзе.

— Спасибо, работает, — ответил Борис.

— Это хорошо, что вы можете работать… — со значением проговорил Николадзе. — Решение бороться с большевиками — решение патриота. Я уверен, что ваш пример откроет глаза многим настоящим сынам своей родины, обманутым грязной пропагандой комиссаров. И вы поможете сделать так, чтобы прозревших было как можно больше.

Борис насторожился, вопросительно посмотрел на Берна.

— Господин Николадзе говорит немного витиевато, — улыбаясь, заговорил доктор Берк. — Это свойство всех южан.

— Но разве я уже не подал пример? Что же от меня еще требуется?

— Ничего особенного, — успокоил его Берк. — На Кавказе готовится грандиозное пропагандистское мероприятие. Скоро в Нальчике состоится курбанбайрам — религиозный праздник мусульман. Он должен превратиться в, праздник освобождения горских народов от большевизма. Мы все надеемся, что вы не откажетесь от возможности выступить на митинге. Текст выступления получите заранее. Но и, конечно, подумайте сами, можете что-то добавить. Найдите убедительные слова к тем, кто еще не образумился там, за перевалами. Ваше обращение желательно адресовать конкретным людям. Ведь вы имеете немало знакомых по ту сторону перевалов, не так ли?

— Немало, — согласился Борис. С внутренним содроганием он понял, чего от него добиваются немцы, и, как утопающий за соломинку, ухватился за спасительную мысль: — Но ведь вы хотите сделать курбанбайрам праздником горских народов, а я — русский.

— И тем важнее ваше выступление. Жители Кавказа должны почувствовать, что против большевиков борются и сами русские и в этой священной борьбе должны объединиться все народы. Мы понимаем, господин Севидов, это сделать нелегко, — заговорил Николадзе. — Родной брат… Родная кровь. Мы, кавказцы, это хорошо понимаем. Я заверяю вас, немецкое командование высоко оценило ваш поступок. Завтра вместе с господином Кутиповым вы отправитесь в Нальчик. Свяжетесь с бургомистром, ознакомитесь с программой праздника, покажете ему текст выступления. Мы с господином Берном приедем позже; возможно, прибудет и генерал Шикеданц.

В ресторане «Глобус» было шумно и дымно. Эстрада размещалась в центре тесного круглого зала. Оркестр гремел так оглушительно, что сидящим за одним столиком приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

Кутипов вначале держался галантным кавалером, произносил витиеватые тосты за Тоню, за ее красоту и молодость. Но потом как-то сразу захмелел и уже пил без тостов рюмку за рюмкой, не закусывая.

— Нет, ты слыхал, тезка? — орал он Борису. — Мы должны подобрать им помещение! Ха! На высшем уровне встретить их сиятельства! Я, сын казачьего генерала Краснова, должен ублажать этого нацмена! Эту паскуду!