Тамара Сычева - По зову сердца

Через несколько минут к нам подбежал человек средних лет. Он размахивал руками и кричал:

— Не стреляйте, не стреляйте! Это наши крестьяне, мадьяры. Вышла вся деревня, чтобы починить мост для вас. Гитлеровцы сегодня утром его взорвали, а мы починяем, скоро будет готов. Знали бы, как мы вас ждем!

Несколько бойцов тут же вызвались помочь крестьянам восстанавливать мост.

Сырая, дождливая зима особенно донимала нас на равнинах Венгрии. Днем — холодные дожди, ночью — сильные заморозки. Шинели бойцов, промокшие за день, ночью покрывались ледяной коркой. Почти каждую ночь приходилось менять огневые. Часто по нескольку суток подряд лил дождь, густая грязь покрыла проселочные дороги. Люди, вздыхая, вспоминали наши сухие, морозные зимы.

Было около одиннадцати часов ночи, когда я, хлюпая по непролазной грязи, медленно шла по обочине дороги. Кругом стояла такая темнота, что в двух метрах не было видно идущего впереди связного.

— Такая тишина бывает перед боем, — сказал связной.

— Да, похоже.

Мы подошли к маленькой хатенке, где расположился наблюдательный пункт батареи. Постучались, кто-то открыл дверь, на нас пахнуло теплом. Войдя в комнату, я увидела комбата Бородина, сидящего за столом перед разложенной картой.

— Вот что, товарищи, — обратился Бородин ко мне и к лейтенанту Анаденко, прибывшему раньше: — Пушки надо тянуть в район высоты двести двадцать. Смотрите на карту. Это примерно километров шесть отсюда. Сами знаете, какая грязь на дорогах. О машинах нечего и думать. Лошади тоже не пройдут. На руках не дотащить. Надо попросить у населения волов. Креме того, противник, воспользовавшись распутицей, минировал дорогу. Саперы прошли, но они могли пропустить кое-где мины, будьте осторожны. Пушки приказано установить и окопаться к шести ноль-ноль. У противника замечено скопление танков.

Нам очень не хотелось выходить из теплой комнаты. «А вдруг не успеем до утра окопаться? И где теперь возьмешь волов?» — думала я, переминаясь с ноги на ногу у дверей, пока комбат давал какие-то дополнительные указания лейтенанту Анаденко.

— Пойдем, Сычева, — прервал мои размышления лейтенант.

— Пойдем, — вздохнула я.

На улице в лицо опять ударили пронизывающий ветер и дождь. Меня трясло от холода.

Пошла в деревню искать волов. «Кто их даст в такую погоду? Кто пойдет с нами мучиться ночью? Наверно, придется на руках тащить пушки», — беспокоилась я. Долго стучала в первую попавшуюся хату. Хозяева уже спали. Мне открыли И очень приветливо встретили. Позвали говорившего по-русски. Вскоре вошло человек десять мужчин. Поздоровавшись, они спросили, чем могут помочь русским братьям.

— Ваша помощь была бы очень кстати. Видите, какая погода, а нам нужно поставить пушки на высоте. Очень просим вас, у кого есть волы, соберите три-четыре пары и пойдите с нами.

Крестьяне слушали внимательно, но, видно, не поняли. Однако после первых же слов переводчика со всех сторон послышались возгласы:

— Да, да, надо помочь.

Крестьяне разошлись. Через несколько минут они стали приводить рогатых тружеников, причем вместо нужных трех пар привели шесть. Две пары мы впрягли в повозку со снарядами, остальные потащили орудия. Даже волы с трудом везли пушки, им помогали бойцы, со всех сторон подталкивая орудия. Мадьяры погоняли волов.

Ватные брюки на мне давно насквозь промокли, ноги вязли по колено в грязи. Я закоченела, болели все суставы.

Люди работали без отдыха всю ночь, но в назначенное время орудия были установлены.

Серое неприветливое утро вселяло в душу тревогу. Бойцы стояли в сырых окопах, переминались с ноги на ногу, чтобы согреться. Но вот приехала кухня, и все оживились. Загремели котелки. Пользуясь туманом как маскировкой, бойцы выскакивали из окопов и бежали вниз, в лощину. Кухня с горячей пищей неодолимо манила их к себе, каждому хотелось погреться около нее и посушить хотя бы рукавицы, но старшина, руководивший раздачей пищи, торопил людей.

— Не собирайтесь все в одном месте, случайный снаряд может наделать беды.

Рассвело. Мы осмотрелись вокруг. Пушки стояли под бункерами [1] Винные хранилища, подвалы. . Позади нас, в лощине, раскинулась деревушка, откуда мы тащили орудия. Впереди чуть пониже была равнина. Она заканчивалась метрах в пятистах от нас небольшим густым леском. Наблюдатели ничего не замечали, кругом царила тишина. Согревшись чаем, я решила написать домой. Села на станину орудия, достала из планшета карандаш, бумагу. Вдруг наблюдатель закричал: