Петр Нечай - Звезда Егорова

Начались жестокие оборонительные бои…

Бригада Величко первой встретила удар дивизий Хёффле. Под Жилиной партизаны перерезали железную дорогу на Кошице и прервали движение вражеских эшелонов по ней. Словно за горло взяли немцев. Тогда и ринулись гитлеровцы на позиции партизан. Части мотопехотной дивизии и бригады «Дирлевангер», переброшенные из Польши, начали наступление от Жилины вдоль железной и шоссейной дорог на Стречну и Врутки, стараясь отбросить партизан и повстанческие части от железной дороги и из долины реки Ваг.

Партизаны и повстанцы закрепились на окраине маленькой горной деревушки Стречны, пробкой затыкавшей выход врагу из ущелья в долину Вага. Пять дней фашисты с танками, авиацией и минометами атаковали защитников Стречны. Величко сдерживал натиск дивизии. Но силы его бригады не были бесконечны. Тогда-то и был ему в помощь направлен батальон Кузнецова… Партизаны и солдаты повстанческой части шли в атаку, понимая, что от них зависит судьба восстания.

…Егоров нашел Петра Величко на наблюдательном пункте, в скалах над тоннелем. Алексей поздоровался с находившимся там же начальником штаба бригады Черногоровым и бойцами. Они с интересом разглядывали Егорова.

Величко спал на топчане, укрывшись тулупом. Видно, умаялся. С утра повстанцы выдержали очередную изнуряющую атаку врага. Отбив ее, прямо в окопах заснули партизаны. Только дежурные время от времени постреливали в сторону противника, если замечали там движение. Над головами повстанцев тоже нет-нет да и пролетали пули.

Величко спросонья не сразу узнал Егорова. Потом встал, приветливо заулыбался:

— А-а, капитан королевской гвардии! Прибыл посмотреть, как дерутся твои мушкетеры?

Величко мало изменился. Только почернел, словно подкоптился у партизанского костра, да жестче, недоверчивее, что ли, стала улыбка.

— Почему же гвардии, и королевской к тому же? Этак я и обидеться могу.

Величко обнял Алексея.

— Не надо на меня обижаться, Алексей Семенович, на шутки не обижаются. — Он дружелюбно похлопал Егорова по спине. — Но в шутке — доля правды. Ведь ты в Банска-Бистрице, при Словацком национальном совете?

Егоров с удивлением посмотрел на Петра.

— Откуда ты это взял? Я под Телгартом с бригадой, в бою. — И сердито добавил: — А если и был в Бистрице, так потому что брал ее.

— Все-таки обиделся. — Величко вздохнул и пригласил Алексея Семеновича сесть на топчан. — Ну, тогда скажу, почему я так пошутил. Когда твой батальон прибыл, я спросил комбата, где же ты сам с бригадой. Он ответил, что ты остался в Банска-Бистрице. Вот я и подумал, грешным делом, что ты зачислен в резерв верховного командования, роздал свои отряды на усиление таким бедолагам, как я, и теперь ездишь, инспектируешь их. А ты вот и сам тут как тут.

— Нет, дорогой мой, — возразил Егоров. — Не состою я в резерве повстанческого командования. Но батальон отправил тебе на помощь по совету Голиана.

— Как это?!

— Еще в первый день восстания я спросил у него, где больше пользы принесет бригада. Он мне ответил: помогите вашему другу Величко, он, мол, терпит поражение под Жилиной. Обещал один устоять против двух дивизий, а теперь отходит. Вот я и направил тебе батальон Василия Кузнецова, кстати, лучший батальон. Если помощь не нужна, выводи его из боя, я заберу на телгартский участок.

Величко, опустив голову, молча рассматривал носки разбитых о камни сапог.

— Вот она какая, обстановка-то. Действительно, говорил я, что один удержу в горах две немецкие дивизии. И удержал бы. Но ты посмотри, что делается рядом со мной. — Величко встал и взял со стола карту-километровку, сел рядом с Егоровым на топчан, расстелил ее на коленях. — На западном участке с потерей Нитры открылась дорога на Топольчаны. Оборону там возглавил смелый капитан Вайнхольд. К нему сбежались несколько тысяч добровольцев с других участков, но как следует организовать эти повстанческие части не удалось. Сам Вайнхольд погиб… Теперь смотри, что справа от меня, в Липтове. Там командовал полковник Бодицкий. Кстати, партизан у него не было. Так вот, этот Бодицкий не сумел организовать оборону, даже не пытался закрепиться на занятых рубежах и почти без боя оставил сначала Попрад, потом Липтовский Микулаш. Ну, это было бы еще полбеды: между повстанцами и наступающими гитлеровскими частями все же оставался Ваг. Так нет, сам отошел, а мосты оставил нетронутыми. Немцы не замедлили этим головотяпством воспользоваться. Теперь оставлен Ружомберок, и у меня справа ой как горячо!