Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин

– Каждое подразделение дивизии получит у начальника штаба оберста Кунста точно обозначенный участок, который в течение дня надо прочесать самым тщательным образом дом за домом, сад за садом. Чтобы не осталось ни пяди непроверенной земли. Часть оберст-лейтенанта Кейзнера – он присутствует на нашем совещании, – Эверс поклонился в сторону офицера эсэсовца, – уже сегодня ночью перекрыла все горные тропинки, переходы и перевалы. Бежать в горы к маки́ преступник не сможет, он будет ждать в нашем районе удобного для этого случая. Каждый командир отряда, присутствующий на этом совещании, должен выделить, по своему усмотрению, автоматчиков и, оставив подразделение на своего заместителя, руководить поисками на дорогах и в населённых пунктах. Офицер, которому посчастливится задержать преступника, обязан доставить его сюда для опознания. За что он немедленно получит награду – пять тысяч марок.

Генерал повернулся в сторону оберст-лейтенанта СС. Тот молча кивнул в знак согласия.

– Чтобы облегчить поиски, каждому из вас сейчас будет вручена фотография Поля Шенье, в анфас и профиль.

Эсэсовец поднялся.

– Гершафтен! Я в свою очередь должен напомнить, что поручение, данное вам, имеет большое государственное значение. Возложенное на вас задание и фотографии преступника так же, как и его фамилия, место работы, – всё это данные совершенно секретные, их мы доверили только избранным офицерам.

– Получайте фотографии и уточняйте отведённые вам участки, – приказал Эверс и поднялся, давая понять, что совещание окончено. Когда офицеры разошлись, генерал подозвал к себе Генриха.

– Как здоровье, барон?

– Спасибо за внимание, герр генерал, идёт на поправку.

– Очень сожалею, что в такое время вы болеете.

– Я могу приступить к выполнению своих обязанностей. Разрешите обратиться с просьбой, герр генерал?

– Пожалуйста!

– Я прошу вашего разрешения принять участие в поисках преступника, герр генерал.

Заметив, что эсэсовский офицер внимательно прислушивается к их разговору, Генрих держался так, чтобы не было и намёка на те интимные отношения, которые сложились у него с генералом.

– Прошу познакомиться, герр оберст-лейтенант, сын генерал-майора Бертгольда, обер-лейтенант фон Гольдринг.

– О, очень приятно, – взгляд эсэсовца сразу стал приветливым. – Желаю, чтобы вам повезло в поисках!

– Но обер-лейтенанту нужна помощь, а у меня уже распределены все солдаты, – заколебался Эверс.

– Тогда я попрошу не выделять мне отдельного участка, а разрешить поиски самому, с помощью моего денщика.

Генерал вопросительно взглянул на эсэсовца.

– Я думаю, что так будет даже лучше. Офицер и денщик привлекут меньше внимания – никому и в голову не придёт, что они тоже принимают участие в поисках. Попробуйте, барон! Пять тысяч марок – солидная награда!

Получив у начальника штаба фотографию Поля Шенье, Генрих зашёл к Лютцу. К его удивлению, тот встретил его холодно.

– В чём дело, Карл? Снова неприятность?

– Это как для кого.

– А для тебя?

– Неприятность!

– Что же случилось, если не секрет?

– Хочешь, чтобы я сказал откровенно и прямо?

– Думаю, ты мог бы об этом не спрашивать! – обиделся Генрих.

– Так вот, слушай: я не люблю вообще охоту, а тем более на людей… Может быть, тебе не хватает собственных денег и ты решил заработать ещё пять тысяч марок на этом Поле Шенье, который бежал с подземного завода?

Долю секунды они молча глядели друг другу в глаза. Генриху хотелось схватить Лютца за руки и крепко, от всего сердца, их пожать. Но он сдержался.

Дома Генриха ждала почта, принесённая Куртом из штаба. Кроме очередного письма от Лоры, на столе лежал ещё пакет. Это Бертина Граузамель решила напомнить Генриху о своём существовании целой пачкой фотографий, изображавших её в различных позах и видах. Большинство снимков были сделаны в лагере то во время поверки пленниц, то во время их работы. Конечно, на первом плане красовалась Бертина, в полной форме и с орденом. Несколько карточек изображали её дома. Тут она снималась в обычной одежде – у стола, у окна, у пианино. Последней карточкой Бертина, очевидно, хотела совершенно сразить Генриха: на заднем плане белела раскрытая постель, на переднем плане стояла сама Бертина. Полураздетая, опираясь обнажённой выше колена ногой на кресло, она с улыбкой глядела с фотографии. Внизу была приписка «Когда же мы снова увидимся?»

Генрих с отвращением отбросил подарок в угол комнаты и начал обдумывать план поисков Поля Шенье. Бежал он где-то между Сан-Мари и Шамбери. Расстояние между ними триста километров. К сожалению, неизвестно время отхода поезда. Неизвестно и то, в котором часу исчез с завода Шенье. О бегстве его узнали вчера, в шесть вечера. Допустим, что именно в это время он выпрыгнул из вагона. Сейчас одиннадцать утра. Даже очень здоровый и сильный человек не мог отойти от железнодорожной линии больше чем на шестьдесят километров. На Шенье тюремная одежда, значит, он должен избегать проезжих дорог и выберет более безопасный путь – через горы и леса. Зачем же тогда брать машину? Она только затруднит поиски.