Михаил Нестеров - Один в поле воин

Во Дворце спорта в этот день не проводилось никаких мероприятий. Валентина Ширяева прошла мимо закрытых касс и толкнула широкую застекленную дверь. Огляделась: пустующий буфет, алюминиевые вешалки гардероба с гроздьями номерков. Тишина. Слова охранника, расположившегося за столом справа от выхода, показались Валентине окриком:

– Вы к кому?

Она обернулась.

Ширяевой было тридцать восемь лет: полная, довольно симпатичная, глаза усталые, строгие. Сейчас на ее лице обозначилась доброжелательная улыбка. Переложив сумочку в другую руку, она поздоровалась и попросила разрешения пройти в зал.

Охранник в ответ недовольно буркнул:

– Сейчас там идет тренировка.

– Да, я знаю, – Валентина открыла сумочку и показала удостоверение.

Выражение лица ее собеседника сразу изменилось.

– Пройдите через восьмой сектор, – охранник указал влево от себя.

Он продублировал фразу, сказанную им десять минут назад высокому парню, которого он хорошо знал. С недавних пор тренер баскетбольной команды «Динамо» Андрей Осинцев запретил пропускать во Дворец спорта бывшего центрового команды Алексея Белоногова. Но, глядя на осунувшееся лицо баскетболиста, охранник не мог не откликнуться на его просьбу:

– Иди, Леша. Но так, чтобы тебя никто не видел. Пройди через восьмой сектор на задние ряды.

Он посмотрел вслед центровому и качнул головой: жаль парня.

Валентина поблагодарила охранника и поднялась по ступенькам восьмого сектора. Остановившись у темно-красной шторы, она вначале посмотрела на хорошо освещенную площадку, где тренировались баскетболисты, потом заняла крайнее место в предпоследнем ряду.

Поначалу она не заметила парня, который сидел позади нее. Он так и остался бы для нее невидимкой, не поверни она невольно голову. Она словно бы искала собеседника. Дело в том, что Валентина никак не могла понять, по какой причине тренер явно недоволен спортсменом под десятым номером. Она никогда не интересовалась баскетболом, плохо в нем разбиралась. Во Дворец спорта же ее сегодня привели дела, далекие от популярной игры.

Ширяева едва не вздрогнула, когда, повернув голову, услышала за спиной тихий подсказывающий голос:

– Слава уже третий раз неправильно отдает передачу – принимающему неудобно. – Парень сзади улыбнулся ее обескураженному виду.

Она также ответила ему улыбкой и шепотом спросила:

– Вы что, можете читать на расстоянии чужие мысли?

– Я баскетболист и в жестах разбираюсь очень хорошо.

Ширяева поблагодарила собеседника, которого так и не смогла разглядеть как следует, и возобновила наблюдение за тренировкой. Но вскоре снова полуобернулась в кресле и попросила разъяснить некий баскетбольный нюанс.

Валентина не знала, что разговаривает с Алексеем Белоноговым, родной брат которого ровно десять дней назад подошел к ней на улице. Предложение от старшего брата баскетболиста для судьи Октябрьского народного суда было если не привычным, то вполне стандартным. Валентина за пять лет, что работала судьей, сталкивалась с подобными просьбами сотни раз, и суммы, которые ей предлагали, давно перестали удивлять.

Ширяева возвращалась домой, она жила неподалеку от здания районного суда, поэтому на работу ходила пешком. Сергей Белоногов шел рядом, Валентина терпеливо сносила торопливый монолог внезапного спутника. В таких случаях она обычно не реагировала на слова и уговоры, но на этот раз у подъезда своего дома остановилась, устало оглядела молодого человека и отрицательно покачала головой. Она не имела права жалеть кого-то, симпатизировать обвиняемому или его родственникам. Как не вправе была ненавидеть и испытывать недобрые чувства – так положено, так гласит одна из заповедей судей. Даже когда она зачитывала приговор, то вынуждена была делать бесстрастное лицо, хотя, как и любой человек, порой и ненавидела, и жалела.

Но в этот раз жизнь рассудила иначе. Ей пришлось вспомнить о предложении Сергея Белоногова – когда работа валилась из рук, а на душе было черным-черно и она искала хоть какую-то зацепочку, чтобы дальнейшее ее существование имело смысл.