В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

Гинек не ответил сразу. Ему захотелось немного позлить ее, и, пройдя еще несколько шагов, он иронически бросил:

— Если учесть, что одну треть жизни мы спим, а другую, на наш взгляд самую короткую, отдыхаем после работы, то нетрудно прийти к выводу, что большую часть времени мы проводим на работе. Одна только мысль о том, что на работе я бы скучал и тяготился…

Он не договорил. Шарка так толкнула его кулаком в бок, что он даже ойкнул.

— Снова начинаешь? — воинственно выдвинула она вперед подбородок. — Почему не признаешься, что тебе не хотелось сегодня утром вставать, что ночью тебе снилось море, а звонок будильника показался землетрясением?

— Оставь в покое море, — не позволил он застать себя врасплох.

— Знаешь что… — Она сердито тряхнула косой, выдернула из его руки свою руку и строптиво зашагала впереди. Старушки, громко разговаривавшие у кооперативного магазина, заметно поутихли.

Гинек громко рассмеялся. Именно эту черту характера Шарки он обожал. Его покоряли ее прямодушие, страстное чувство справедливости и какая-то безграничная вера в то, что и все другие люди так же искренни, как и она. Когда она защищала правду, ее глаза прямо-таки излучали решимость и отвагу, готовность бороться со всем злом мира. Сначала он воспринимал это как проявление наивности, но постепенно со временем уяснил, что именно в этом Шаркино своеобразие. И Марика умела защищать свою правду, но в отличие от Шарки она не признавала аргументов и стремилась не к справедливости, а только к собственной победе.

Он быстро догнал обиженную девушку, обнял ее за плечи.

— Не сердись, Шаринка, не сердись… — примирительно зашептал он ей на ухо.

Шарка отвернула голову. Она не выносила, когда он называл ее Шаринкой.

Вопреки этому он, несмотря на возмущение старушек, поцеловал ее и свернул на поперечную улицу.

— Поэзия кончилась, парень, что бы ты себе ни говорил! — крикнула она ему вслед.

Она уже не злилась, и он мог пуститься бегом.

— Если что-нибудь, будет не так, зайду к тебе в школу, — ответил он через плечо.

Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за костелом. «Разумеется, если что-нибудь будет не так», — подумала она, и у нее вдруг возникло желание броситься за ним вдогонку, но у магазина стояла очередь, которая буквально съедала ее глазами.

Привычным движением девушка поправила на плече ремешок сумочки и не торопясь, важно, с высоко поднятой головой перешла улицу. Пусть сплетницы позлятся!

Возникшее утром чувство угнетенности не покидало Гинека. Идя по лугу неподалеку от Борека, он решил написать в Липтовски-Микулаш уже сегодня, но потом отбросил эту мысль. «Ты должен поехать к Марике сам», — подсказывал ему внутренний голос. Он стал раздумывать над тем, как согласовать это решение со служебными делами, навстречу которым он теперь шагал, как вдруг услышал за спиной сигнал автомобиля.

Желтую «шкоду» командира дивизиона знал каждый. Машина затормозила на обочине. Хотя сегодня Гинек предпочел бы совершить трехкилометровый путь пешком, отказаться от предложения подполковника он не мог.

Они поздоровались, Гинек сел рядом с водителем.

— Так что, капитан, — забасил Менгарт, — наверное, сегодня вам вдвойне не хотелось вставать, так?

— Я сказал бы неправду, если бы стал возражать, — признался Гинек, и перед глазами его возникла Шарка. — Мне снилось, что я сижу на корме теплохода, обозреваю море, и вдруг звонок будильника.

Подполковник улыбнулся, продолжая смотреть через лобовое стекло.

— Да, Черноморье прекрасно, — сказал он скорее для себя.

— И внутренние районы страны тоже хороши, — заметил Гинек. — Первую неделю мы провели в небольшом городке, кругом девственная природа, бесконечные степи. Никогда до этого, товарищ подполковник, я не увлекался рыбалкой. Наверное, потому, что терпеливое ожидание улова напоминает мне нашу работу. Но там!.. Мы не успевали вытаскивать из реки форелей. Я ходил с Сашей на реку почти каждый день.

— Это ваш друг?

— Мы знакомы уже много лет. А весной, когда мы были в Советском Союзе на боевых стрельбах, Саша пригласил нас к себе в гости. То есть меня и капитана Главку. Но Душану поехать не удалось…

— Значит, хорошо отдохнули?

— Великолепно, — тихо проронил Гинек. В горле у него пересохло. Интересно, знает ли Менгарт о нем?.. В таком городке мало что можно утаить, и уж никак не тот факт, что с единственной незамужней учительницей местной начальной школы спит женатый военный человек. Он снова принялся делиться своими впечатлениями от отпуска и с облегчением вздохнул только возле главного входа, где Менгарт остановил машину.