Владимир Михановский - Прыжок над бездной

Телефон на тумбочке тенькнул тихо, будто спросонья. Руководитель операции оторвал от стола тяжелую, налитую свинцом голову. Который из аппаратов зовет его? Ага, вот этот, внутренний…

– Алло, – сказал он в трубку.

– Восстановлена связь с партизанским отрядом, находящимся в районе Танеевского полигона. Командир сам, без приказа, вышел к полигону и удерживает его от превосходящих сил противника.

– Молодец!

– Положение у них отчаянное, – продолжали докладывать. – В лучшем случае могут продержаться несколько часов. Необходима помощь.

– Что же, высылайте группу.

Сергей Чайкин уже которые сутки спал, не раздеваясь. Вызов к руководителю операции не застал его врасплох.

Машина лихо мчалась по темным улицам Москвы. Шофер ловко крутил баранку газика, успевая при этом перекинуться словечком с Сергеем.

– Погодка-то, а? – подмигнул шофер, сворачивая с площади в узкий переулок. – То дождь, то снег.

– К утру получше будет.

– По мне, пусть разгуляется, фрицам всем глаза запорошит!..

Руководитель операции был знаком с Сергеем, как и с его отцом. Он присутствовал на Первых всесоюзных соревнованиях парашютистов в Тушино, несколько раз приезжал, еще до войны, в Центральную парашютную школу, где работал Сергей. Особенно любил он наблюдать лихие затяжные прыжки Чайкина-младшего. Он вникал во все, интересовался, чем увлекаются слушатели, каковы их проблемы. Однажды Сергей поразил его, прыгнув с самолета новым, доселе невиданным способом. Высокий гость такого прыжка еще не наблюдал. Сергей значительную часть траектории свободного падения летел плашмя и лишь потом приступил к воздушным эволюциям. И еще больше удивился он, когда узнал, что этот метод принадлежит Андрею Николаевичу Балабанову, уже тогда известному ученому, конструктору парашютов, который работал в ленинградском КБ.

С младшим Чайкиным они встретились как старые знакомые. Коротко обрисовав ситуацию, сложившуюся в районе полигона, руководитель операции поставил боевую задачу.

– Подбери ребят, которые умеют делать все, – сказал он в заключение. – Папки из бункера необходимо вывезти любой ценой. Там есть и черновые наброски, расчеты без всякой системы, разобраться в них трудно. Но нельзя давать противнику ни малейшего шанса. Командир партизанского отряда – Аникеев.

– Аникеев?

– Ты знаешь его?

– Мне показалось, где-то слышал его фамилию… Или читал.

– Всякое может быть. Хотя в войну он еще отличиться не успел, в мирное время – вполне возможно: он был председателем знаменитого подмосковного колхоза, его имя гремело на всю страну. Короче, действуй. Перед вылетом позвони – будем радировать Аникееву.

Выслушав до конца, Сергей покачал головой и сказал:

– Может, папки проще уничтожить?

– Думали мы об этом. Уничтожить – самый крайний случай. Кстати, радистка из отряда Аникеева уже запрашивала об этом. Отличная радистка – командир хвалил ее. Настырная. Сумела связь наладить, когда у другой руки бы опустились. Фашистам удалось запеленговать их передачи, и они установили глушитель на головном танке, который их атаковал. Настолько были уверены, что беспрепятственно займут полигон. Жена-то как?

– Ее забросили в тыл противника. Недели две назад.

– Вернется – привет передавай. Да в гости пригласи: варенье у нее – пальчики оближешь. Ладно, действуй. Боеприпасы и вооружение вам привезут прямо на аэродром.

– Как поется: «С неба на землю – и в бой».

– Не знаю такой песни.

– Это гимн нашего училища.

– А чьи слова?

– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Народные, наверно.

– Вернешься – дай полный текст. Распространим как листовку, – сказал руководитель.

Собравшись с силами, фашисты вновь ринулись в атаку. Судя по ярости и по тому, что в бой двинулись все танки, они рассчитывали, что эта атака будет последней.

Фашисты лезли, не считаясь с потерями, и им удалось сильно потеснить партизан. Осложнило положение и то, что боеприпасы у наших были на исходе и их приходилось экономить.

Радистка не покидала поле боя, перевязывала раненых, вытаскивала их из огня.

– К бункеру тащи их, дочка, – прохрипел комиссар, мимо которого она проползла с очередным раненым. Комиссар менял заклинившуюся пулеметную ленту. – Там сейчас самое безопасное место.

Возвращаясь назад, на передовую, Таня даже сквозь выстрелы услышала, как болезненно вскрикнул Сенечка, который так и не покинул позицию, остался в строю.

– Назад! – крикнул командир, но она не расслышала или сделала вид, что не расслышала его. Спрыгнула к Семену в окопчик и тут же в пугающей близости увидела фашистский танк. Он прошел рядом с окопом, не порушив его, и вслед за ним показались вражеские автоматчики.