Олег Хандусь Полковник всегда найдется

Бабаев опустил свой автомат на катушку и кинулся к плоской коробке телефонного аппарата. Расул подошел и остановился на краю углубления.

— Таракан обкурился, с-сука! — процедил Расул сквозь зубы.

— Где он? — Сержант защемил зубами конец телефонного кабеля и резко дернул его, лотом выплюнул изо рта изоляцию.

— Вон! Лежит в своей яме — тащится...

— Кто-о тащится? — послышался гнусавый голос Исы. Он появился за спиной у Расула в расстегнутой куртке, без каски, без ремня и без оружия.

Сержант отложил в сторону коробку телефонного аппарата и посмотрел на лицо Таракана. Оно было бледным, обмякшим, его длинный лоб отсвечивал мелкой испариной, глаза блестели, словно затянутые маслянистой пленкой, а по углам неживого, серпообразного рта тянулась грязная слизь.

— Приведи-ка себя в порядок, Иса, — сказал сержант и вздохнул. — А ты куда смотрел? — обратился он к Расулу.

— Я должен караулить его?.. У, бля! Убью, падла! — Расул дернулся к Таракану, который уже поплелся в дальнее углубление, где остались его каска, ремень, автомат.

Сержант схватил Расула за плечо.

— Стой! Не надо, теперь ничего не поделаешь.

Расул с ненавистью посмотрел на Ису; но тот улыбался с каким-то упоением, застегивая ремень и расправляя под ним полы грязной куртки.

— Где же он взял? Я ведь все забрал у него. — Семенов нащупал в кармане штанов длинную щепку с темным пухловатым наростом.

— Он не все нам отдал. Скроил, сволочь! — Расул еще раз брезгливо взглянул на Ису, который устало опустился на корточки, поджав под себя автомат. — Я должен здесь торчать с ним всю ночь, кругом духи... Ну, Таракан, падла, берегись!

— Может, дадут команду к перемещению, — сказал сержант. — Сегодня стрелять батарея не будет, это уж точно. Огневая засвечена, зачем здесь торчать?..

— Ты думаешь? — оживился Расул.

— Да, возможно, к ночи сметаем удочки. Здесь больше делать нечего.

— А зачем тогда связь?

— Черт его знает, понятия не имею.

Сержант подошел к оставленному на песке телефонному аппарату и склонился над ним. Расул постоял немного, еще раз взглянул на Ису, а потом гаркнул Бабаеву, чтобы тот занял свой пост за бугром — да смотрел в оба! Особенно на соседнюю вершину и гребень!.. Затем он подобрался к Семенову и прясел рядом с ним.

— Подсоединяешь?

— Да. — Сержант взялся за оголенный конец телефонного провода и тут же отбросил его. — Черт, бьет!

— Током бьет, — ухмыльнулся Расул. — Кто-то там крутит ручку уже, хотят нас услышать.

— Ща-ас. — Семенов вдавил кнопку сбоку телефонного аппарата и вставил в отверстие оголенный конец.

Аппарат затрещал.

— О, я ж говорил! — обрадовался Расул.

Сержант откинул плоскую крышку, остановился вдруг и посмотрел на Расула.

— Возьми ты...

Расул осторожно взял трубку с продолговатой клавишей «прием-передача» и крохотным микрофоном на нижнем конце, улыбнулся многозначительно и прислушался.

— Да, слышу... Семенов подтолкнул его.

— Кнопку нажми!

— Да, слышу, слышу. — Расул посмотрел на сержанта, нахмурился. — Семенов, вот он...

Из трубки доносился хрипловатый голос Скворца, и сержанту вспомнилась снова та одинокая хищная птица, парившая на самом дне бесцветного неба. Он обратился туда, пытаясь ее отыскать, но небо оказалось пустым.

«Где объяснительная? — Скворцов в третий раз повторил свой вопрос, щелкнул переход на прием. — Ты меня слышишь? Что молчишь, я тебя спрашиваю! Где объяснительная? — Снова щелчок. — Ладно, Семенов. Ты меня слышишь?! Запомни, я тебе не завидую... Ты меня понял?! Лучше не возвращайся оттуда!» Щелчок, связь прекратилась.

Сержант опустил трубку.

— Что он сказал, перемещение будет? — Расул вопросительно смотрел на сержанта. — Что молчишь? Что он тебе сказал?

Семенов крутанул ручку динамо, поднялся на ноги.

— Где Таракан?

— Что он тебе сказал, трудно ответить?! Перемещение будет?

— Не знаю.

— А что Скворец сказал-то? Что он хотел?

— Объяснительную.

— Так ты не написал, что ли?! — удивился Расул; он сидел на песке и смотрел снизу вверх на сержанта. — Ну, ты даешь: так и не написал! Нарываешься!.. Что, трудно написать — виноват там, исправлюсь?..

— Все это без толку. Что бы ни написал — все равно останешься в дураках... — Сержант отвернулся. — Тут не знаешь, доживешь ли до завтра...

— Во! Зато объяснительная останется.

— Где ты сам признаешь себя сволочью. — Сержант осмотрелся. — Таракан! Черт бы тебя подрал...

— Са-ам ты такое слово, — послышалось из дальнего углубления.