Владимир Алеников - Звезда упала

Вера посветлела лицом, облегчённо вздохнула и вернулась обратно в здание.

Едва она села за свой стол, чтобы продолжить работу, как из кабинета коменданта вышел Клаус и, с обычной своей ухмылкой взглянув на неё, кивнул на дверь.

— Иди, тебя требует! — бросил он по-русски.

Вера, как всегда игнорируя насмешливые взгляды и обидную интонацию переводчика, молча встала и направилась в кабинет начальника.

Петер Бреннер, проводил её пристальным пронизывающим взглядом.

Время ещё не пришло!

Для полного успеха в заветной папочке не хватает нескольких убедительных фактов. Но это ничего, ничего…

Они непременно появятся! Он добудет доказательства своим подозрениям во что бы то ни стало! Он вскроет это гнойник, этот подлый заговор! Он уже сейчас держит в руке судьбу этого ничтожества Штольца!

Бреннер невольно сжал правый кулак. Герр коменданту не поздоровится.

Уже скоро!

Генрих Штольц, как бывало, встал из-за стола навстречу Вере.

Он тоже заметно изменился за эти недели, лицо отекло, погрузнело, приобрело красноватый оттенок. Он и сейчас явно был нетрезв, Вера видела это по блуждающей улыбке, шальному взгляду. К тому же в кабинете стоял устойчивый запах спиртного.

— Где ты была? — грубо, не здороваясь, спросил Генрих.

— Нигде, — пожала она плечами. — Выходила на улицу подышать.

Вера старалась не смотреть на него, отвечала ровным голосом.

— Ах, «подышать»? — издевательски повторил он. — Ну и что, хорошо тебе дышится?

— Ты опять пьян! — не выдержала Вера. — Свинья!

Она уже давно перестала бояться его. Более того, однажды с удивлением поймала себя на том, что испытывает к нему смешанную с презрением жалость.

Генрих яростно стукнул кулаком по столу:

— Заткнись, дрянь! Не твоё дело! Это ты во всём виновата!

Вера сжалась, втянула голову в плечи, молча ждала продолжения. Он давно её не бил, вполне может опять ударить, с него станется…

Генрих неожиданно успокоился, подошёл к ней, крепко взял её за плечи:

— Прости, Вера! Прости меня… Если можешь… Эта проклятая война превращает нас чёрт знает в кого!..

Он приблизил к ней лицо, смотрел прямо в глаза.

— Но это скоро кончится, Вера! У нас есть только один выход противостоять всей той мерзости, которая творится вокруг! Мы должны родить другого ребёнка, слышишь!

Вера, онемев от ужаса, смотрела на него, не верила своим ушам. То есть ему всё мало! Изнасиловавший её ублюдок хочет, чтобы она снова прошла через весь этот ад!..

А она ещё жалела его!..

Он никогда от неё не отстанет, только смерть может избавить её от него…

— Это единственный способ прекратить наши мучения, поверь мне!.. — тем временем говорил Генрих.

Чувствовалось, что он нисколько не импровизирует, напротив, говорит обдуманно, изливает на неё наболевшее, преподносит оптимальное с его точки зрения решение.

— …Иначе они съедят нас, ты слышишь, Вера? Я ведь знаю, мысли о нашем украденном ребёнке неотвязно преследуют тебя, так же как и меня. Но мы должны их перебороть!.. И мы это сделаем!..

Он привлёк её к себе, намереваясь поцеловать. Она стала отворачиваться, отбиваться, пыталась вырваться. Борьба шла молча, оба старались не производить шума.

— Нет! Пусти, пусти, негодяй!!! Ты пьян! — задыхаясь, шептала Вера.

Генрих всё же одолел её, насильно притянул к себе, поцеловал в сухие, крепко сжатые губы. Постоял так некоторое время, больно сжимая в объятиях, прислонив лицо: она с отвращением чувствовала его горячее проспиртованное дыхание.

Потом вдруг, так и не дождавшись ответной реакции, резко отпустил её и отступил на шаг назад.

— Что ты со мной делаешь!.. — тихо произнёс он.

Теперь он смотрел на неё неожиданно трезвым взглядом.

— Почему я не могу просто бросить тебя или… — он запнулся, поискал слово, — …уничтожить?..

Вопрос повис в воздухе.

Генрих вернулся к столу, налил себе полный бокал шнапса, залпом выпил.

Вера молча ждала продолжения, оправляла платье, волосы, вытирала набежавшие слёзы.

— Ладно, — устало произнёс комендант. — Мы как-нибудь продолжим этот разговор… Иди…

Вера с облегчением повернулась.

— Постой! — раздался сзади окрик.

Она застыла, боялась оглянуться. Что ещё он придумал? Какое издевательство приготовил ей на сей раз?..

Генрих Штольц смотрел на любимую женщину с горькой усмешкой. Она стояла в двух метрах от него, но всё равно была недоступна, не принадлежала ему, несмотря на всю его власть. Всё летело к чертям, совсем недавно казавшаяся прекрасной жизнь катилась в тартарары.