Владимир Алеников - Звезда упала

Генрих Штольц сидел за своим рабочим столом и хмуро читал полученные утром сводки. Вести из штаба последнее время приходили всё более тревожные, война грозила стать затяжной. К сожалению, то, что он так хорошо распланировал, не произошло. Командование отказало ему в коротком отпуске, о котором он просил, чтобы отвезти Веру домой, в Германию. Он получил суровый ответ, что пока на Восточном фронте идут тяжёлые кровопролитные бои с русскими, об отпуске нечего и думать.

В принципе он понимал, что начальство право. Хоть война и обходила Дарьино стороной и фронтовые части сюда не попадали, но приходилось, тем не менее, всё время быть начеку, поскольку немецким оккупационным войскам постоянно досаждали всё более активизирующиеся партизаны. Особенно нагло действовал отряд некоего Тимофеевского, который, несмотря на постоянные усилия немцев, никак не удавалось уничтожить. Так что уезжать нельзя было даже ненадолго. Мало того, следовало просить подкрепления для усиления сравнительно небольшой, дислоцированной в посёлке части.

В общем, Вере придётся рожать здесь. Утешало, что она находится в надёжных руках, в безопасном месте, спокойно вынашивает там их ребёнка. А уж к родам он всё подготовит. А дальше будет видно, даст бог, немецкая армия снова продолжит энергичное наступление, война закончится и они сразу смогут уехать и пожениться. Он выйдет в отставку, и они наконец заживут одной счастливой семьёй…

Раздался стук в дверь, прервавший эти радужные мысли.

— Войдите, — сказал Генрих, поднимая голову.

Дверь открылась, в дверях возник Петер Бруннер.

Малоприятный человек, ничего не скажешь, Веру можно понять. Лицо, как всегда непроницаемое, догадаться, о чём он думает, невозможно.

— К вам фрау Антонова, штурмбанфюрер, — объявил адъютант.

— Пусть войдёт.

Надя взволнованно переступила порог кабинета. Она давно собиралась прийти сюда, но всё никак не получалось. Да и сегодня вышло на самом деле случайно. Вдруг стало известно, что Вернера Штефнера не будет до вечера, и она быстро отпросилась на часок.

Дольше тянуть было невозможно, прошло уже десять дней, как Вера исчезла. Случайно удалось узнать от вездесущей тёти Паши, что её куда-то увезла машина Штольца и с тех пор никто её подругу не видел и не слышал.

Надя прекрасно понимала, что приход в комендатуру дело весьма рискованное. Стоит только Генриху захотеть, и её могут запросто уничтожить как досадливую ненужную помеху.

Но больше терзаться неизвестностью она не могла. Вера — единственно родной у нее человек. Будь что будет, но она потребует у Штольца ответа, он обязан сказать, где находится Вера, жива ли…

Генрих Штольц встал навстречу вошедшей, любезно улыбнулся. Он симпатизировал Наде, хорошо, что у Веры есть такая преданная и любящая подруга. В Германии ей будет на первых порах недоставать подобного близкого человека. Впрочем, может, это и к лучшему?! Тем сильнее она привяжется к нему, полюбит его всерьёз, глубоко.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнул Генрих.

Он впервые говорил с Надей по-русски, с сильным акцентом, ошибаясь. Однако старался, прилежно выговаривал незнакомые чужие слова.

— Что я могу вам помочь, дорогая Надя?

Надя, всю дорогу репетировавшая вежливую преамбулу своего обращения к нему, от неожиданности всё сразу забыла.

— Куда вы дели Веру? — требовательно спросила она. — Что с ней?

Генрих снова улыбнулся, на этот раз её несдержанности.

С ответом он не спешил, раздумывал, стоит ли посвящать Надю во все детали, нет ли в этом какой-либо опасности для него.

Надя тревожно вглядывалась в строгое лицо немецкого коменданта, волновалась всё сильнее, по-своему растолковывала его молчание.

— Я требую, чтобы вы мне сказали! — настойчиво произнесла она. — Что вы с ней сделали? Где она? Вы её убили, да?

— Садитесь, Надя! — приказал Генрих.

Она покорно опустилась в мягкое кресло, по-прежнему не сводила с него выжидающих, тёмно-зелёных глаз. Зрачки в них были огромные, расширенные, поневоле приковывали к себе.

Генрих решился. Для Веры будет хорошо увидеть подругу, это доставит ей радость, а ей сейчас нужны положительные эмоции.

— Я восхищаться вами, дорогая Надя, — сказал он, глядя на неё в упор. — Вы прекрасный друг. Не надо волновать себя, ваш друг Вера очень хорошо чувствует. Она в очень хороший место. Через два день я опять ехать навещать Веру, вы можете ехать со мной, я сказать доктор Штефнер вас отпустить. Так желаете?