Иван Бережной - Записки разведчика

– Почему нет? — живо отозвался паромщик. — Рассказывают, есть один старик, большого ума человек. Отрядом командует. Из нашего брата, старый солдат. Добрая слава о нем в народе ходит. Колпаком его прозывают. Не знаю, фамилия это или прозвище. Только и партизаны его отряда колпаковцами именуются.

– Не Колпак, а Ковпак, — не утерпел Журов.

Сидор Артемович строго посмотрел на Журова, и тот замолчал на полуслове. Установилась настороженная тишина. Ковпак зажал в кулак клинышек посеребренной сединой бородки и внимательно слушал. Довольный произведенным впечатлением, старик продолжал:

– Значит, вы тоже слыхали о нем? Он города занимает и все со складов населению раздает… Мне не приходилось встречаться. Кто видел, говорят, высокого роста, широкоплечий, борода побольше, чем у вашего Петровича, который на переправе распоряжается. Словом, герой человек. Фашистов перебил, счета нет. Немцы боятся его. Незадолго до вашего прихода из Мозыря фашисты наведывались. Все допытывались: «Кальпак есть?», «Где Кальпак?» Да разве кто скажет!

Никто не перебивал рассказчика. Я смотрел на Ковпака. Он по-прежнему внимательно слушал, и только глаза по-озорному поблескивали. Когда паромщик закончил, он спросил:

– А может, люди врут?

– Нет уж, приятель, народ никогда не врет, народу верить надо, — наставительно ответил старик и попросил: — Угости, дедок, на дорогу, больно махорочка у тебя приятная!

Завладев кисетом, он начал завертывать новую солидную цигарку. Такие обычно курят на чужбинку. В это время к костру подошел командир батареи майор Анисимов и, обращаясь к Ковпаку, доложил:

– Товарищ командир, Герой Советского Союза, батарея готова к переправе! Разрешите вести?

От неожиданности паромщик просыпал махорку, но не обратил на это внимания. Он растерянно смотрел то на молодого стройного майора, то на старика, перед которым этот майор стоял на вытяжку. Только теперь до его сознания дошло, с кем он разговаривал.

Видя растерянность старика, никто из партизан не смеялся, чтобы не обидеть его. А Ковпак, как ни в чем не бывало, сказал:

– Вот и орудия. Сейчас будете переправлять. Закурите на дорогу, — и отсыпал чуть ли не полкисета паромщику…

Трудно сказать, что пережил старик. Только на следующий день меня встретил Анисимов и спросил:

– Что там приключилось вчера возле костра?

Старик все время вздыхал и повторял: «Ну и влип, как стрекулист!»

Двое суток продолжалась переправа. На отдых расквартировались в Аревичах, Красноселье, Погонном и Дроньках. На дорогах выставили заставы…

Во всем чувствовалось приближение весны: в зелени лужаек, в набухших почках деревьев, в веселом щебете птиц. Природа пробуждалась от зимней спячки. Только ветерок дышал прохладой.

Партизаны и жители бродили по лесу, надрезали кору берез и собирали в котелки и кувшины холодную, прозрачную, сладковатую жидкость, обильно струившуюся из стволов деревьев. В это время в любом доме попроси напиться, и тебе вместо воды вынесут кувшин березового соку. Некоторые жители ухитрялись собирать этого живительного напитка целые бочки. Приноровились из сока делать квас.

– Выпустит береза листья – не получишь больше соку, — говорили старожилы.

По распоряжению Вершигоры я разослал разведчиков на поиски места, пригодного для посадки самолетов. Землянко с отделением ушел вдоль Припяти на Мозырь. В том же направлении лесными дорогами умчались конные разведчики, чтобы уточнить, есть ли противник в селах вблизи реки…

Нужная нам площадка была найдена возле Кожушков: большая, ровная лужайка между селом и Припятью.

– Место ровное, сухое, — докладывал Землянко. — Подлет возможен со всех сторон. Потребуется немного подравнять, срезать кочки.

– Значит, ты утверждаешь, что самолеты принимать можно? — спросил Вершигора, удивляясь спокойствию разведчика.

Землянко утвердительно кивнул головой:

– Можно.

Считая разговор оконченным, Петр Петрович начал свертывать карту, собираясь на доклад к Ковпаку. Землянко не спешил уходить.

– У тебя все? — спросил Вершигора.

– По этому вопросу все, — ответил спокойно разведчик. Переступил с ноги на ногу и добавил: — О Припяти хочу сказать.

– Давай, не тяни, — поторопил подполковник.

Но это мало подействовало на Антона Петровича.

Он по-прежнему спокойно продолжал:

– Немцы устанавливают бакены… Набирают бакенщиков. Обещают хорошо платить…

– Постой, постой, — вдруг заинтересовался Вершигора. — Садись и подробно расскажи.