Андрей Орлов - Битва за Берлин последнего штрафного батальона

– Да оставьте вы их в покое! – гаркнул Максим. – Хорошего же мнения будут немецкие граждане о советских солдатах-освободителях! Макс, чего завис? Веди!

Попасть в эту часть подвала люди не могли – от бомбоубежища ее отделяла массивная железная дверь. Ключ не понадобился, хватило автоматной очереди. Хольдер шел первым, освещая пространство стянутой у кого-то свечой, Максим держал его за хлястик, чтоб не удрал. Бойцы возбужденно дышали в затылок друг другу – все тридцать человек, решившие поискать приключений на свои исхудавшие задницы…

Труба то расширялась, то сужалась и шла зигзагами. Со стен и потолка безостановочно капало, было одновременно холодно и душно – воняло нечистотами.

– Клоака, – вещал Бугаенко. – По имени древнеримской богини подземных вод Клоакины. А что? У древних римлян была канализация – они отводили нечистоты под землю. И назывался этот коллектор для дерьма весьма гордо: «Клоака Максимум»… Эй, Коренич, а ты уверен, что фриц нас не заплутает и не бросит? Мне вот как-то ни хрена не светит превращаться в подземного жителя. Ты бы привязал его к себе, что ли…

Хольдер упрямо двигался вперед. Он наклонился, когда труба сузилась – и Максиму пришлось нагнуться, а потом еще ниже, когда каска заскрежетала о шершавый потолок.

– Я застрял, товарищи, – жалобно застонал идущий сзади здоровяк Арбузов. – Ей-богу, застрял, задница не пролазит…

– Арбузов застрял, Арбузов застрял… – полетело по рядам.

– Ну, с его задницей это нормально, – рассудительно изрек Борька. – В какую сторону пихать будем, мужики – вперед или назад?

Решили пихать вперед. Идущий за Арбузовым лег на спину и толкал его пяткой – под сдавленный хохот однополчан.

– Не могу… – хрипел сдавленный боец. – Не получается…

– Можешь, Арбузов, можешь, – поучали его солдаты. – Главное, верить в себя и не сдаваться.

«Затор» в итоге был пробит. Арбузов пулей полетел вперед, а Борька произвел губами звук, с которым пробка вылетает из бутылки, и произнес:

– Разливай!

– Уже скоро, – предупредил Макс, выкручиваясь из трубы.

Солдаты выбирались друг за дружкой в узкий кирпичный колодец, устремляющийся вверх. По периметру днище колодца окружали глубокие ниши. Рядом слышались глухие взрывы.

– Черт, тут какие-то привидения, – испуганно зашептал Кибальчик, обладающий способностью видеть в темноте.

Одной свечи на всех определенно не хватало. Люди зачиркали спичками, счастливые обладатели фонариков тут же ими воспользовались. Несколько человек оттянули затворы.

– Ой, мама дорогая! – отскочил, словно ужаленный, Кибальчик.

– Не стрелять! – опомнился Максим.

Все ниши на дне колодца были забиты живыми людьми. Несколько десятков – перепуганных, дрожащих. Их уже не напрягала ни сырость, ни грязь, ни дерьмо. Женщины прижимали к себе детей, а у тех даже не было сил плакать. Бледные призрачные лица, серая одежда, согбенные спины. Люди беззвучно, не шевелясь, пожирали пришельцев глазами. Чумазая девочка смотрела на солдат так выразительно, что у Максима защемило сердце, и ему вспомнился детский трупик в розовых гольфах. Мальчишка трех годков, скорбно поджимая губы, обнимал за ноги пожилую женщину, а та лишь беззвучно молилась.

– Все в порядке, граждане немцы, – Коренич не узнал своего голоса. – Вам никто не навредит. Красная армия не воюет со стариками, женщинами и детьми. Скоро бой закончится, и вы сможете покинуть колодец. Возвращайтесь по своим домам, все будет в порядке. Красная армия подвезет вам еду, поможет решить насущные проблемы…

– Ты уверен? – пробормотал Борька.

– Я уверен, – резко отозвался Максим. – Будем морить бедолаг голодом, ждать, пока сами вымрут? И это, по-твоему, называется мировой пролетарской революцией?

– Ну, ты хватил, – смутился Борька. – Я всего лишь говорю о бардаке, который мы несем, как знамя…

Насосная станция не работала. Оттеснив Хольдера, Коренич выбрался на «свободу», без усилий отогнув стальную решетку, перебежал открытый участок и присел за трансформаторной будкой. За его спиной высился металлический забор и заваленные мусором контейнеры. С двух сторон возвышались кирпичные стены без окон – явно не фасады зданий. Максим прислушался – где стреляют? – махнул рукой, и солдаты стали бесшумно, с автоматами на изготовку, выбираться на улицу, рассредоточились вокруг. Хольдер возбужденно дрожал, хрустел суставами пальцев.