Александр Проханов - Чеченский блюз

Позвонил главному таможеннику страны, ни словом не напоминая о крупной партии немецких лимузинов, собственности корпорации, которая должна была без досмотра пройти границу и достичь Москвы. Он лишь напомнил таможеннику, что через день у него состоится теннисный матч-реванш, во время которого он надеется отыграться после недавнего поражения и все-таки обыграть такого блистательного теннисиста, каким слывет таможенник.

Позвонил председателю Совета Безопасности, человеку враждебному, приближенному к той группе «державников», от которой исходила угроза. В своем поздравлении Бернер упомянул, как высоко о председателе отозвался американский посол на недавнем приеме в «Спас Хаусе».

Затем помедлил, пригладил волосы на висках, поправил широкий шелковый галстук и позвонил дочери Президента.

Ее милый, простой, с насмешливыми переливами голос волновал его. Разговаривая с ней, обмениваясь пустяками, он испытывал легкое, похожее на головокружение возбуждение. Извинился за то, что не позвонил в новогоднюю ночь, знал, что семья празднует тесным кругом, и решил не тревожить. Сказал, что с друзьями-банкирами обсуждали политическую обстановку, проблемы выборной кампании и все, как один, решили, что ей, дочери Президента, лучше других знающей психологию отца, следует стать имиджмейкером, создать новый, неожиданный, привлекательный для народа образ Президента. Еще он сказал, что на телеканале, который он контролирует, создана специальная группа для приготовления роликов, где Президент предстает добрым семьянином, любителем русской природы, физически крепким человеком, спортсменом, рыбаком и охотником. Под конец похвалил новогоднее послание Президента, мельком заметил, что не забыл своих обещаний и уже позвонил в Париж, в отделение банка «Барклай».

Разговор вышел крайне удачный, легкий и закончился договоренностью встретиться через день в театре на премьере у Марка Захарова.

Бернер откинулся в кресле, выполнив утренний ритуал телефонных звонков. Оповестил друзей и врагов о том, что он занял свое место в застекленной кабине и корпорация, управляемая его волей и разумом, мягко и мощно дыша двигателями, продолжает ровный горизонтальный полет. Он уже был готов пригласить к себе заместителей и выслушать их доклады. Но ему вдруг болезненно захотелось услышать голос Вершацкого, которого сегодня не станет. Запомнить какую-нибудь фразу, чтобы потом вспоминать после смерти. Он не мог объяснить этой болезненной потребности и решил, что это видоизмененное желание получить сувенир от уходящего друга. Вместо вещицы — голос. Вместо предмета — фразу и интонацию.

Он набрал номер.

— Яша, милый, — услышал он голос Вершацкого, и этот голос, обычно ироничный, язвительный, теперь показался ему растроганным и взволнованным.

— Только что собрался тебе звонить. Просто телепатия какая-то!

— Не мудрено, — сказал Бернер. — Мы чувствуем друг друга на расстоянии, как кошки!

— Мне показалось, в новогоднюю ночь я чем-то тебя огорчил. Не мог понять, чем и решил позвонить.

— Господь с тобой, Левушка! Ты был, как всегда, безупречен. Как английский аристократ!

— Мы не должны огорчать друг друга. Нас так мало, настоящих друзей! И будет еще меньше. Я хочу, чтобы мы в любых, самых страшных обстоятельствах оставались друзьями!

— Так и есть! Этот год обещает быть трудным, во многом решающим. Хочу, чтобы нас чаще видели вместе. Пусть враги знают, что мы нерасторжимы и потому непобедимы! — Бернер вслушивался в слова Вершацкого и все искал среди них такие, что запомнятся навеки.

— А я, как ни странно, много жду от этого года! — продолжал Вершацкий. — У меня хорошие предчувствия. Вчера у нас дома была гадалка и нагадала мне в этом году массу успехов! Хочешь, и тебе погадает?

— Уволь! Лучше буду пользоваться прогнозами моего аналитического центра, — засмеялся Бернер. — А уж потом этот прогноз, если он будет благоприятным, вложу в уста моего телевизионного астролога и звездочета!

— Слушай, Яша, мне хочется тебя видеть! Давай поужинаем вместе. Приезжай в «Империал». Никого, только ты и я!

— Я сегодня занят.

— Все отложи! Приезжай! Расскажу тебе одну забавную историю, которую слышал вчера от нашего великого маленького толстенького пересмешника.

— Что за история?

— Маленький шедевр! Драгоценный этюд! О нас обоих! Прошу, приезжай!

«Вот оно! — подумал Бернер. — Маленький шедевр!… Драгоценный этюд!… Это и нужно запомнить. Так срезают локон и кладут в медальон».