Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

— Тем временем бой подошел к концу, часть банды была перебита, оставшиеся поспешно отступили и растворились в густом лесу. Мы пересчитали своих оставшихся в живых бойцов, оказали помощь раненым и осмотрели трупы убитых врагов.

Петров перевернул на спину тело убитого Чермоевым абрека и аж присвистнул от удивления.

— Аслан, ажа (гляди), узнаешь его?

— Вот шайтан, это же один из наших милиционеров, он еще с вечера отпросился в аул на поминки к Родне.

— Вижу теперь, какая у него милая родня, именно он навел на нас банду. Хорошо хоть предатель не знал точного места, не то бандиты бы опустошили тайник раньше нас! А так они дождались, пока мы любезно откопаем для них оружие, расслабимся после работы, и подло напали!

— Нет, но кто бы мог подумать, что этот малый окажется предателем: из бедной крестьянской семьи, член партии…

— Да, иной раз невозможно предсказать, чего стоит ожидать от человека! Вот наш фриц, например.

— Да уж, Гроне сегодня отличился! — потрясенно сказал Чермоев, обращаясь к пленному: — Честно говоря, когда ты схватил винтовку у Чобота, я подумал, что ты развернешься и выстрелишь в меня.

— Клянусь, и мысли такой не было! — ответ Пауля был абсолютно искренним.

Тогда капитан широко улыбнулся и спросил: «Как там будет по-вашему спасибо? Данке, геноссе, так?!»

— Я тоже говорю вам в ответ «Баркалла», ведь вы тоже сегодня дважды выручили меня! — улыбнулся в ответ немец.

С тех пор обстановка между ними начала постепенно разряжаться, хотя Чермоев все равно не был склонен полностью доверять бывшему противнику.

— После боя у заброшенного аула прошло уже два дня. Хотя на русских мое поведение в том бою произвело благоприятное впечатление, но все равно меня продолжают держать под замком.

Сижу один в комнате, от скуки смотрю в окно. На вышке томится разморенный летним зноем часовой, двое красноармейцев чинят упряжь, сидя в тени у коновязи, у их ног дремлет лохматый щенок. Нудно гудит над ухом муха, скучно, жара!

Внезапно часовой на вышке встрепенулся и что-то крикнул по-чеченски сидящим во дворе, они вскочили, отворили тяжелые кованые ворота, и во двор въехал всадник на вороном коне. Судя по реакции почтительно вытянувшихся перед ним красноармейцев, это был какой-то важный чин НКВД. Приехавший молодцевато соскочил с седла и, небрежно кинув повод подскочившему солдату, проследовал в штаб. Из дверей штаба навстречу ему уже вышел Чермоев, они дружески обнялись и расцеловались, как это делают кунаки-горцы. В этот момент они стояли совсем недалеко от моего окна, и я смог хорошо рассмотреть лицо приехавшего, которое показалось мне знакомым. Ну да, точно, эти лохматые сросшиеся брови и особенно родинка на крупном горбатом носу! Мы с Гюнтером уже дважды встречались с этим типом, но тогда он был одет не в форму НКВД, а в гражданский пиджак из добротного дорогого сукна, и нам представили его как одного из ведущих функционеров подпольной партии «Кавказских братьев». Если бы в последнюю нашу встречу мы пришли бы с ним к взаимному соглашению, то оружие из тайника было бы передано именно его людям. Я точно уверен, что это именно тот человек, который вел с нами переговоры от имени руководства ОПКБ, у меня хорошая память на лица!

— А ну слезь с окна! — это вошедший в комнату Нестеренко стаскивает меня с подоконника, схватив сзади за майку. — Чего там высматриваешь?

— Сергей, а кто это приехал?

— Начальник районного НКВД Эльмурзаев, а тебе это зачем знать? — спохватывается Серега. Мой конвоир изо всех сил старается выглядеть строгим, следуя указаниям капитана.

«Правильно, этот тип Гюнтеру тоже намекал на переговорах, что занимает немалый пост! — мелькает в моей голове. — Неужели двойной агент?! В принципе русские сами говорили, что среди местных кадров много предателей, но неужели даже на таком Уровне? И это друг Чермоева, а что, если и сам Чермоев?»

Выкладываю все свои подозрения Нестеренко, он с сомнением качает головой, но решаем доложить обо всем Лагодинскому.

— Асланбек был поражен, узнав о попытках своего кунака наладить сношения с немецкой разведкой. Сначала он даже бурно негодовал и высказал подозрение, что Гроне либо обознался, либо нарочно оговаривает его друга Эльмурзаева, пытаясь таким образом опорочить заодно и лично Чермоева. В пользу старого чекиста говорил также его блестящий послужной список: он отличился еще в Гражданскую, когда дрался с казаками Бичерахова в составе чеченской Красной Армии, был членом партии с двадцать пятого года, участвовал в организации первых колхозов в Чечне.