Юрий Корольков - Так было…

…Луиджи работал в Риме, руководил отрядами гапистов [28] Гаписты — диверсионные группы итальянских патриотов, действовавшие в городах Италии. в одном районе. Они готовили налет на фашистскую комендатуру, но операция сорвалась. Трое гапистов были убиты, двоих раненых захватили на месте, а Луиджи сначала уда лось уйти. Но Луиджи тоже был тяжело ранен, за ним гнались, и его схватили только потому, что он потерял сознание на улице. Это было не так далеко от дома, где жила мать. Луиджи рассчитывал, что ему удастся там скрыться.

О том, что произошло дальше, рассказывала Анжелина. Она возвращалась с работы, когда Луиджи волокли в тюремный автомобиль. Анжелина узнала его вот по этому клетчатому шарфу… К счастью, раненых гапистов отправили сначала в госпиталь. Там они провели две недели, до самого побега, который устроила Анжелина.

Луиджи до сих пор не может понять, как Анжелине удалось связаться с Орриго, тем самым, который заходил когда-то к матери и передавал всем привет из ссылки… Но так или иначе Анжелина поставила всех на ноги. Она все и придумала. Добыла медицинский халат и отправилась в госпиталь. Несколько гапистов во главе с Орриго ждали ее у входа. Анжелина высмотрела, где лежат раненые, ей удалось пройти к ним и предупредить, чтобы они были готовы к побегу. В дверях палаты стояли два солдата, но они не сопротивлялись, когда в госпиталь ворвались гаписты. Перед тем они захватили санитарный автобус, который теперь ждал их возле госпиталя.

Через полчаса раненые гаписты были на свободе. Лечение их взяла на себя Кармелина.

— А ты помнишь, Бруно, как называли когда-то мать на нашей улице? — улыбаясь спросил Луиджи.

— Конечно!.. Святой заступницей дезертиров… Скольким новобранцам она помогла избавиться от призыва в армию…

— Когда-то и ты, братишка, пользовался ее услугами! Она была мастерицей устраивать всякие опухоли и грудные болезни…

— Ну, а сейчас? — спросил Бруно.

— Ого! — воскликнул Луиджи. — Когда я был в Риме, она лечила всех наших раненых. И знаешь, что она им говорила?.. «Скорее поправляйтесь! Ланци скучают без ваших пуль»… Вот какая она стала, заступница дезертиров… Кажется, и ты, Бруно, стал другим — ты командир отряда, и вдруг не слушаешься приказа, отказываешься распускать солдат по домам… Убежденный, потомственный дезертир, а ведет себя…

Бруно перебил брата;

— Но как это было давно, Луиджи!.. Помнишь, я провожал тебя до фонаря в конце нашей улицы?.. Я всегда думал — куда это несет нашего Луиджи! Опять под пули… То в Испанию, то куда-то еще…

— А что думаешь сейчас?..

— В партизанах я стал коммунистом, Луиджи, — сказал Бруно…

В ту ночь Луиджи так и не ложился. Когда рассвело, агитаторы тронулись дальше, к другим бригадам.

Прощаясь, Луиджи отвел брата в сторону и сказал:

— Послушай, Бруно, твой отряд ближе других стоит к озеру Гарда. Там в городе Сало правительство Муссолини. Посматривай, в случае чего…

— Я должен сторожить дуче? — засмеялся Бруно.

— Шутки шутками, но дело идет к тому, что Муссолини снова может сбежать.

— Ладно… Никуда он не денется, — ответил Бруно. — А ты будь уверен — теперь мы не разбредемся… Нас никто не заставит сложить оружие…

— Я всегда верил в тебя, братишка! Тем более уверен теперь…

Ассирийская борода Жюля доставляла ему в концлагере множество неприятностей. Каждый эсэсовец, любой капо — надзиратель — считали долгом остановить француза и задать ему вопрос:

— Джед?.. Горилла?..

Бенуа робко уверял, что он никогда не бывал в Лондоне, никто его не сбрасывал на парашюте, а бороду эту он носил еще до войны. Но длиннобородому заключенному никто не верил. Такие бороды носят только русские партизаны да джеды, участники французского Сопротивления.

Хорошо, если расспросы кончались только руганью и угрозами, частенько Бенуа получал пинки и затрещины.

Жюль Бенуа решил избавиться от своей бороды. Блоковый парикмахер в два счета окорнал его ножницами. Но когда парикмахер взглянул на остриженного француза, он громко захохотал:

— Ну, теперь ты вылитый еврей!.. Как бы не загреметь тебе в крематорий…

Жюля передернуло от такой шутки. И, главное, парикмахер был прав… Бенуа, что называется, попал из огня да в полымя. Прежде в концлагере его называли джедом, теперь стали принимать за еврея. Это куда опаснее… Жюля Бенуа дважды избили на аппельплаце [29] Аппельплац — площадь в концлагере, где ежедневно проходила поверка заключенных. за то, что он не вышел из шеренги вместе с евреями.