Юрий Корольков - Так было…

Хойзингер осторожно начал объяснять причины затруднений, возникших на фронте.

Несомненно, что потенциальные возможности к сопротивлению русских армий оказались значительно выше. Так, например, Абвер явно недооценил тактические данные советских танков «Т-34». Не исключена возможность, что на Карельском перешейке во время войны русские ввели в заблуждение германскую разведку. На самом-то деле боевые качества их танков оказались значительно выше. Русские танки, скованные скалистой, сильно пересеченной местностью Карельского перешейка, вдруг показали прекрасную маневренную способность на просторах Центральной и Южной России.

Продвижение германских войск на Востоке вообще изобиловало многими неожиданностями. Оказалось, что действующие немецкие части снабжены устаревшими топографическими картами. Случалось так, что наступающие войска обнаруживали на своем пути целые города. А на картах здесь значились только деревни и хутора. Солдаты, к своему удивлению, видели там фабричные корпуса, дымящиеся заводские трубы. Порой в самых неожиданных местах путь танковым колоннам перерезали глубокие противотанковые рвы, тоже не выявленные разведкой. Русские настроили эти города и заводы в последние годы, а линии обороны возникли уже во время войны. Подобные сюрпризы замедляли темпы намеченного наступления.

Полковник Хойзингер значительную долю вины пытался осторожно свалить на просчеты имперской разведки во главе с адмиралом Канарисом. Однако, подводя итоги первых месяцев войны, начальник оперативного отдела генерального штаба все же сделал благоприятный вывод. Ведь так или иначе в результате боевых операций немецкие поиска на отдельных участках фронта продвинулись вперед до тысячи километров. В сентябре армейская группа «Север» завершила окружение Ленинграда, одновременно взят был Киев. В октябре — занята Одесса, танковая армия генерала Клейста прорвалась к Ростову. На центральном направлении после боев за Смоленск заняты Вязьма, Можайск, германские войска подошли к Туле. Можно предполагать, что в ближайшее время падет Москва…

Ведь группы разведчиков уже проникали на западные окраины города.

А команда саперов, которую создали по распоряжению Гитлера, чтобы разрушить московский Кремль, уже выдвинулась на передний край…

Голос Хойзингера окреп, полковник начал говорить об успехах первых месяцев войны на Востоке.

— Только в сражениях под Минском, Вязьмой и Киевом было взято около полутора миллионов русских солдат и офицеров, попавших в окружение.

Хойзингер привел цифры из приказа Гитлера перед решающим наступлением на Москву. Приказ остался невыполненным, но преувеличенные цифры русских потерь вселяли уверенность в близком исходе войны — пленных захвачено два миллиона четыреста тысяч, танков взято семнадцать тысяч пятьсот, орудий одна тысяча шестьсот, самолетов четырнадцать тысяч. В приказе приводились астрономические цифры советских потерь.

Гитлер поморщился — эти цифры нужны только Геббельсу для пропаганды. Но он промолчал.

Хойзингер продолжал. Он согласен с господином имперским министром иностранных дел Риббентропом, который категорически заявил, что русские потерпели такое поражение, от которого они уже не смогут оправиться…

И тем не менее через две недели после такого заявления Риббентропа русские начали свое декабрьское наступление под Москвой. Оно причинило большие неприятности.

Указка в руках полковника, скользившая так уверенно по карте, вдруг замерла и опустилась. Хойзингеру предстояло сказать самое трудное. Он вытер платком пересохшие губы.

— Как известно, в ноябрьских боях выполнить поставленную задачу нам не удалось, — выдавил из себя Хойзингер. — Контрнаступление русских под Москвой вынудило наши части несколько отойти и закрепиться на новых рубежах.

Наступило тягостное молчание. Хойзингер закончил доклад, но Гитлер продолжал обкусывать палец. Наконец он справился с заусенцем. Поднял голову:

— Все-таки чем же вызвано наше отступление?

Хойзингер молчал. Пусть отвечает кто-то другой — тот же Гальдер. Он всегда рвется первым докладывать Гитлеру об успехах и прячется в кусты, когда надо говорить о неприятных вещах. Поручает ему, Хойзингеру, выкручиваться из затруднительных положений и подставляет его под неистовый гнев фюрера. Будто Хойзингер громоотвод…

— Кто же мне ответит? — Гитлер обвел присутствующих тяжелым взглядом и остановился на Гальдере.