Александр Щелоков - Жаркие горы

— Здесь. — Полудолин еще не догадывался, в чем дело.

— Я дам микрофон Авакяну. Пусть родной язык вспомнят.

Теперь Полудолин все понял.

— Рядовой Мартиросян, к рации! Будете говорить.

Эфир зазвучал армянскими голосами. Мартиросян едва успевал переводить.

— Капитан Щурков докладывает, — говорил он, — когда рота подошла к рубежу, там вел бой взвод афганской армии. Его крепко прижали. Пришлось выручать.

— Откуда же взялись афганцы? — спросил Полудолин недоуменно. — Их здесь быть не должно.

— Капитан Щурков говорит: ему некогда было выяснять.

— Пусть доложит, как его зажали.

— Говорит, обложили плотно. Но рота сидит крепко. Он оставил в резерве взвод и не разрешил ему втягиваться в долину. Когда рота вошла в бой, на нее из лощины обрушилась засада. Взвод Мирошкина ударил по духам сзади. Сейчас, говорит капитан Щурков… Не знаю, как это перевести… Ну, наверное, шашлык: одно мясо, один помидор, опять одно мясо…

— Слоеный пирог, — подсказал Полудолин.

— Верно, пирог, — согласился Мартиросян. — Сейчас у них так: афганцы, рота, духи, опять наши. Пирог.

— Потери есть?

— Два ранения.

— Степень?

— Касательное в бедро. Лейтенант Климов. Сквозное в предплечье. Рядовой Совко. Оба легкие. А вот противник…

— Все, Мартиросян. Мне статистика ни к чему.

— Пусть бы доложили, товарищ майор, — сказал лейтенант Максимов, стоявший рядом. Ему не терпелось узнать, что же там настрогали щурковцы. — Для дела.

— Не надо. Цыплят по осени считают. Летний подсчет — статистика, не больше.

— Не понял, — признался Максимов. — Что это значит?

— Знаешь, лейтенант, как из стограммового апельсина надавить сто двадцать граммов соку? Обычными методами нельзя. Методами статистики — можно.

Полудолин повернулся к Мартиросяну:

— Передайте, пусть держатся. Через час-полтора мы духов вычистим с тыла. Предупредите, чтобы меня не вызывали. Категорически! Радиомолчание до начала нашей атаки. Передал? Добро.

Полудолин расстелил карту на большом плоском камне, как на столе, и придавил ее углы бурыми булыгами. Взглянул на карту, потом осмотрелся, стараясь увидеть главные ориентиры на местности и увязать план с действительностью.

Долина, как ему показалось, напоминала лунный пейзаж из приключенческого фильма. Со всех сторон ее окружали высокие, почти отвесные стены, образованные черными, блестевшими как стекло скалами. Река, вытекавшая из прогала, бурлила и гневалась, встречая малейшее сопротивление. Ее пенистая струя слепо билась о берега, в заводях кружились густые хлопья пены. Все внутреннее пространство между рекой и скалами по правому берегу было завалено огромными камнями. Словно буйный великан понакидал их туда в порыве отчаяния или гнева.

Дорога, вившаяся по левому берегу, обходила слоистую и сыпучую, как торт «наполеон», горушку, делала пологий вираж.

— Как думаете, Максимов, оставили духи кого-нибудь в лощине, из которой вышла засада?

— Думаю, не оставили, — ответил лейтенант без колебаний.

— Почему так считаете?

— Духи в горах — как вода. Рванулись, ударили скопом — и растеклись. Банда, одним словом. Им надо было роту взять в клещи. Они и взяли. Зачем в таком деле резерв держать? Они любят действовать лавой.

— Тогда иного выхода у нас нет, кроме как царапаться в скалы. Потом выйдем во фланг духам через ту же лощину, что и они.

Максимов задрал голову, оглядывая громоздившийся над ними кряж. Сказал оценивающе:

— Час ползти. Если одолеем, конечно.

— Взгромоздимся. Здесь нам никто не помешает. Будем лезть, как на учениях. Важно, чтобы Щурков продержался.

Оставив бронегруппу внизу, они двинулись в гору.

Поначалу вверх вели плоские ступени — плиты. Идти пришлось с осторожностью. Ступени только на первый взгляд казались удобными и надежными. Камень давно источили ветер, жара, холод. В плитах затаились коварные трещины. Они были насквозь изъедены имя. Едва ступишь, раздавался пугающий хруст, будто под ноги попал осколок лампочки.

Местами крутой откос перехлестывали колючие языки осыпей. Они казались живыми, хотя стекали медленно и беззвучно. Стоило наступить на эти клыки ногами, и они начинали глухо звенеть. Потревоженные камни с хрустом выжимали друг друга с занятых мест. Осыпь быстро начинала ползти, увлекая за собой неосторожных. Поток гравия наливался яростью, которую дотоле хранил в себе, срывался с утесов с тяжелым гулом.

— Осторожно, — предупредил Максимов солдат. — Нельзя тревожить. Увлечет к чертовой матери!