Владимир Першанин - «Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь!

А разобиженный замполит выместил испорченное настроение на саперах, которые слишком медленно копали для него блиндаж.

– Расширьте его. Чего узкий, как гроб, строите.

– Мы здесь больше двух дней не пробудем, – возразил старшина. – А для одного человека как раз места для топчана и стола хватит.

Подполковнику послышался намек на молодую связистку, которую все же увел у него шустрый командир разведки.

– Расширьте на метр, – приказал он и неторопливо направился к своему приятелю, начальнику интендантской службы.

Успеет обойти экипажи, время есть. А выпить сто граммов и перекусить американской тушенкой, пожалуй, пора бы. Целый день на ногах.

Батарея капитана Пантелеева уже вырыла капониры, приготовила маскировочные сети и занималась подготовкой машин. Навалившись по трое на массивные деревянные банники, обмотанные тряпьем, чистили орудия, протирали снаряды. Механики занимались двигателями.

Среди этой суеты маялся младший лейтенант Паша Рогожкин. По штатному расписанию он по-прежнему числился командиром установки. Но его самоходка сгорела, да и сам он был ранее отстранен от командования. Новым «зверобоем», прибывшим из резерва, командовал старшина Роман Дудник.

Чистяков видел, каким потерянным бродит Рогожкин. Десантники ушли к себе в бригаду, он остался вроде не при деле. Переговорив с Пантелеевым, подозвал приятеля и объявил:

– Будешь при моей машине. Должности для тебя пока не придумали, помогай экипажу.

Рогожкин молча кивнул и включился в работу. В этот день, впервые за последние два месяца, пришли письма. Мало веселого было в тех листках, исписанных химическим карандашом.

Некоторые ребята с запозданием узнали о гибели близких. Саня получил сразу три письма, с жадностью перечитал их несколько раз. Пришло известие об отце. Хотя находился он в тыловой службе, но угодил под бомбежку, месяц пролежал в госпитале. Сразу сел писать ответ.

Старался не хвалиться, но все же сообщил, что он уже лейтенант, числится заместителем командира батареи и недавно представлен к ордену. Передал приветы многочисленной родне. Заканчивая письмо, перечитал его снова. Получилось как-то хвастливо, Саня хотел переписать, но не было бумаги. Ладно, сойдет и так.

Паша Рогожкин, получив письма от матери и подруги, прочитал их, отойдя в сторону. Что в ответ написать? Как сняли с машины и болтается неприкаянный? Но зная, что мать очень ждет от него весточки, написал коротко, что жив-здоров, погода хорошая, немцев гонят, и просил мать не беспокоиться.

Появился замполит полка со своим помощником по комсомолу. Остановились возле соседней самоходки, завели разговор с экипажем. Паша невольно прислушался. Подполковник был оживлен, всем доволен. Жестикулируя, рассказывал о нашем мощном наступлении и о том, как в панике отступают немецкие войска. Раздав газеты, оба политработника подошли и к Чистякову, поздоровались с ним за руку.

– Жив-здоров, герой?

– Так точно, товарищ подполковник.

Выслушали всем экипажем бодрую политинформацию. Старший лейтенант опять раздал газеты, а Лученок спросил:

– Правда, что соседняя бригада большие потери понесла?

– Войны без потерь не бывает, – важно ответил замполит. – Там произошел сильный бой, наши танкисты нанесли фашистам значительный урон, наступление на день-два решено приостановить. Подойдет подкрепление, и погоним фрица до самого Орла.

С тем и удалились. Лученок, как всегда бурчливый, плюнул вслед и пробормотал:

– Говорят, много машин там погорело. Фрицы не дали даже подбитые эвакуировать, а несколько штук к себе тягачами перетащили. Эх, начальнички!

Вечером Саня отправился в санчасть. Встретились с Ольгой. Ее отпустили всего на час, так как готовили раненых к эвакуации в санбат. Все же успели побыть вместе. Лежали на расстеленной плащ-палатке, обнимались.

– Береги себя, – просила Ольга.

– Постараюсь.

– Ты не постарайся, а береги. Вдруг у нас ребенок будет? Что тогда?

Саня растерялся.

– Так сразу и ребенок?

– А ты думаешь, для этого много времени надо?

Наверное, она хотела услышать от Сани, что он скажет насчет будущих отношений, женитьбы. Но Саня лишь растерянно переспрашивал:

– Что, уже беременная?

Ольга обиделась и хотела уйти. Саня с трудом ее удержал.

– Ребенок так ребенок. Я тебя люблю и все равно не оставлю.

Весь следующий день простояли на том же месте. Пантелеев приказал еще раз проверить машины и намекнул, что им предстоит специальное задание.