Владимир Першанин - «Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь!

– Целься в амбар, Николай. Прямо в середку. Я буду корректировать, – дал команду младший лейтенант. – А ты, Тимофей, подашь машину на угол и сразу останавливайся.

Вывернув гору вязкой черной грязи, самоходка с ревом выскочила на улицу. Лученок мгновенно довернул машину, а Коля Серов рванул спуск. Снаряд пробил стену и взорвался внутри амбара. Обвалило до половины две стены, сорвало жестяную крышу и массивную широкую дверь.

Когда рассеялся дым, увидели разбросанные ломаные кирпичи, обломки бочек, передок телеги, еще какое-то хламье. Но уцелевшие две стены, скрепленные хорошим раствором, мешали разглядеть, что прячется за обломками сооружения.

– Там он, – показывая пальцем, почему-то шепотом сказал Серов. – Шарахнем?

Чистяков колебался. Существовала опасность, что снаряд, развалив остатки амбара, не разобьет «штугу». Те десять секунд, что требуются для перезарядки тяжелой гаубицы, могут оказаться для самоходки последними. Вынырнет паук, крутанется и успеет ударить, считай, в упор.

Немец мог и после первого выстрела выскочить, но чего-то ждал. И ожидание это будет длиться недолго. Подстегнул решение Чистякова снаряд легкой противотанковой пушки, который пролетел рядом. Значит, пушку перекатили на другое место, появилась новая опасность.

– Бей под основание, – скомандовал младший лейтенант.

Запоздало пожалел, что не уточнил, под какое основание. Но Серов, опытный артиллерист, догадался и сам. Ударил в дымящуюся груду ломаного хлама под заднюю стену. За секунды перед выстрелом заработал мотор немецкой самоходной установки, но взрыв уже приподнял стену и обрушил ее.

Приземистая «штуга» выскочила с неожиданным проворством. Там сидел механик, не менее опытный, чем старший сержант Лученок, и крутанулся он с такой же быстротой, наводя ствол пушки в цель.

Но точному выстрелу помешала груда битого кирпича. Тонна, а может, больше, обрушилась на немца, завалив рубку и моторное отделение. Раскаленный шар, несущийся навстречу, показался всем огромным, хотя калибр вражеской пушки был 75 миллиметров.

Снаряд прошел в метре перед машиной Чистякова, врезался в угловой дом, выбросив вместе с выбитыми бревнами языки раскаленного до белизны пламени.

– Васька! – тянул на одной ноте Серов, которому казалось, что заряжающий действует слишком медленно. – Мать твою!

Но снаряд уже был в стволе, звонко хлопнула защелка, и тугой звук выстрела оглушил застывший в напряжении экипаж. Выпущенный с расстояния двухсот шагов фугасный заряд снес взрывом груду кирпича на крыше немецкой машины и вдавил еще ниже без того приземистую «штугу».

Взрыв лишь оглушил немца, он успел выстрелить в ответ, но снаряд летел непонятно куда. Увидев, что штурмовое орудие еще живое, Лученок дал было задний ход, но в плечо врезался сапог младшего лейтенанта.

– Куда прешь! – дружно кричали командир и наводчик, готовясь сделать новый выстрел. – Стоять!

Выпущенный снаряд угодил в борт на уровне гусеницы и разметал ее вместе с катками. Из широкого отверстия брызнуло пламя, полетели обломки. Выбило квадратный люк на крыше, из которого тоже взвился язык чадного пламени.

– Амбец котенку!

– Мяукать пытался!

Разошедшийся от возбуждения экипаж привел в чувство снаряд противотанковой пушки, который, как молотом, шарахнул в борт. Николая Серова приложило лицом о казенник, Чистяков слетел с сиденья. А механик Лученок, на которого кричали сегодня больше всех, срочно уводил оглушенный экипаж из-под огня.

– Пехота… надо больше пехоты, – бормотал Саня, взбираясь с помощью Манихина на сиденье.

Наводчик щупал опухающую на глазах щеку, затем выплюнул выбитый зуб и растерянно уставился на него.

– Выбрось, – привел его в чувство младший лейтенант. – В прицел гляди.

Вместе с Лученком осмотрели след от удара вражеского снаряда. Пока везет. Болванка, скорее всего от 50-миллиметровой пушки, оставила косую вмятину, но броню не пробила. Связался по рации с ротным Сенченко. Тот похвалился, что сожгли штурмовое орудие, а сейчас помогает десанту выбивать немецких пехотинцев.

– Твоя «штуга» тоже горит, – шипело в рации. – А где танк, который с тобой был?

– Гусеницу порвало. Потерь у них нет. Пришли нам пяток десантников, тут еще одна «гадюка» притаилась. Из переулка не вылезешь.

Лезть вперед, под огонь спрятавшейся поблизости противотанковой пушки, Чистяков не рискнул. Приказал развернуться, продолжая движение к южному краю деревни, куда планировалось выдавить вражеский гарнизон.