Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны

Явился армейский доктор. Осмотрел, покачал головой:

– Осколок. Смертельно.

Кое-кто потянулся к шляпам. Вырвался стон у пожилого полковника.

Адрианов пытался пробиться к Багратиону. Его оттеснили.

– Я же при генерале!..

– Ступай, ступай! – прикрикнули офицеры. – Больше не надобен.

«Убит, убит», – пошло по войскам.

И вдруг непонятное стряслось с кирасиром. Увидел он Багратионову шпагу. Секунду смотрел. Потом схватил – и навстречу французам. Добежал, пырнул одного, другого. Замерли офицеры. Затаили солдаты дыхание. Разит кирасир Адрианов врагов, лишь шпага на солнце сверкает. Багратионова, непобедимая шпага.

В центре русских войск между левым и правым крылом возвышался курган – самая высокая точка на всем Бородинском поле.

На кургане была поставлена русская батарея. Теперь, после гибели Багратиона, когда французам наконец удалось потеснить левый фланг, все их силы были брошены к центру. Курганная батарея оказалась главным местом сражения.

К полудню батарея дважды переходила из рук в руки. Упорство и с той и с другой стороны достигло предела. Под генералом Барклаем де Толли убита пятая лошадь. Не стихает страшная канонада. Ядра, словно плуги, вздымают землю. Градом по полю стучит картечь. Хрипят недобитые кони. Одиноким воплем раздалось чье-то рыдание. Умирая, кто-то молится Богу. Неистово бьют барабаны. Черное облако дыма закрыло солнце.

Французы опять потеснили русских.

Стоит Кутузов на возвышенном месте у Горок, зорко следит за битвой. Подзорная труба в руках у Кутузова. Окружают его адъютанты, курьеры, посыльные. То одного, то другого манит к себе Кутузов:

– А ну-ка, голубчик, скачи на Курганную.

– Ступай-ка, батенька, в корпус Дохтурова.

– Разведай, братец, как дела у Раевского.

Мягко, без крика отдает приказы Кутузов. Все у него на счету: куда подвести резервы, какому генералу сменить позицию, к какому месту подвинуть пушки.

Знает Кутузов, что в битве бывает всякое.

Иногда и отступишь на шаг, зато после десять отмеришь вперед. Хладнокровен в бою Кутузов. Видит он, что французы теснят у Курганной русских. Однако не это в бою главнейшее. Победу в конце считают.

В это время влетает на холм генерал Вольцоген. Конь генеральский взмылен. Лицо генерала бледное. Уздечка в руках мелкую дробь выбивает.

Осадил генерал коня.

– Отступаем, – кричит, – отступаем! Рушится, ваша светлость, центр!

Вольцоген был генерал не из храбрых, хотя на словах и бойкий. Недолюбливали его в армии. Недолюбливал и Кутузов.

Видит Кутузов, что центр действительно заколебался. Смотрит на это место, потом подымает взгляд на Вольцогена:

– Да что вы, голубчик, я ничего не вижу.

– Вот же, вот же! – кричит Вольцоген. – Взгляните, – и тянет подзорную трубу главнокомандующему.

Поднял Кутузов трубу, приложил к незрячему глазу, тому, что был выбит еще лет тридцать назад под Алуштой.

– Нет, – говорит, – ничего не вижу.

Понял Вольцоген хитрость Кутузова, промолчал. Повернулся он к месту боя. Смотрит, а там действительно отступление кончилось.

Ударили наши солдаты в штыки, сами гонят французов.

Усмехнулся Кутузов.

– Да вы, батенька, видать, стороны перепутали. Бывает, голубчик, бывает. Оно от усталости… – Подозвал адъютанта. – Генералу настой валерьяновый.

Пока Кутузов разговаривал с генералом Вольцогеном, у Курганной батареи произошло вот что. Сюда на помощь Барклаю де Толли с правого фланга по приказанию Кутузова прискакал генерал Милорадович. Как раз русские начали отступление.

Горяч Милорадович. Лихой, боевой генерал, суворовский. Не зря он послан сюда Кутузовым.

Кричит Милорадович что-то солдатам, глохнут, как в вате, в артиллерийском гуле слова. Решил генерал личным примером увлечь войска. Взял он с собой адъютанта и с места в карьер, галопом по полю навстречу французам. Влетел на пригорок, осадил скакуна, спрыгнул на землю.

– Распорядитесь, – командует адъютанту, – подать сюда завтрак.

Многое видел адъютант на своем веку, знал генеральскую лихость, однако такое… Стоит, растерялся.

Рвутся кругом гранаты. Картечь как дождем поливает – верная смерть.

– Завтрак подать! – кричит Милорадович.

Бросился адъютант выполнять приказание.

Тащат генералу еду. Ухватил он утиную ногу, из фляги водой запивает.

Не стихает зловещий бой. Ядра бугор осыпают. Видят солдаты под огнем генерала.